Неточные совпадения
«Что фордыбакой-то
смотришь, или уж намеднишнюю баню позабыл?» — «Что словно во сне веревки вьешь — или по-намеднишнему напомнить надо?» Такие вопросы и ссылки на недавнее прошлое сыпались беспрерывно.
Покуда в девичьей происходят эти сцены, Василий Порфирыч Затрапезный заперся в кабинете и возится с просвирами. Он совершает проскомидию, как настоящий иерей: шепчет положенные молитвы, воздевает руки, кладет земные поклоны. Но это не мешает ему от времени до времени
посматривать в окна, не прошел ли кто
по двору и чего-нибудь не пронес ли. В особенности зорко следит его глаз за воротами, которые ведут в плодовитый сад. Теперь время ягодное, как раз кто-нибудь проползет.
— Тетенька Марья Порфирьевна капор сняла, чепчик надевает…
Смотрите!
смотрите! вынула румяны… румянится! Сколько они пряников, черносливу, изюму везут… страсть! А завтра дадут нам
по пятачку на пряники… И вдруг расщедрятся, да
по гривеннику… Они
по гривеннику да мать
по гривеннику… на торгу пряников, рожков накупим!
Смотрите! да, никак, старик Силантий на козлах… еще не умер! Ишь ползут старушенции! Да стегни же ты, старый хрен, правую-то пристяжную! видишь, совсем не везет!
Она стоит, в ожидании экипажа, в комнате, смежной с спальней, и
смотрит в окно на раскинутые перед церковью белые шатры с разным крестьянским лакомством и на вереницу разряженных богомольцев, которая тянется мимо дома
по дороге в церковь.
— Ну, теперь пойдут сряду три дня дебоширствовать! того и гляди, деревню сожгут! И зачем только эти праздники сделаны! Ты
смотри у меня! чтоб во дворе было спокойно!
по очереди «гулять» отпускай: сперва одну очередь, потом другую, а наконец и остальных. Будет с них и
по одному дню… налопаются винища! Да девки чтоб отнюдь пьяные не возвращались!
Наконец часам к одиннадцати ночи гул смолкает, и матушка посылает на село
посмотреть, везде ли потушены огни.
По получении известия, что все в порядке, что было столько-то драк, но никто не изувечен, она, измученная, кидается в постель.
— А ты, сударыня, что
по сторонам
смотришь… кушай! Заехала, так не накормивши не отпущу! Знаю я, как ты дома из третьёводнишних остатков соусы выкраиваешь… слышала! Я хоть и в углу сижу, а все знаю, что на свете делается! Вот я нагряну когда-нибудь к вам,
посмотрю, как вы там живете… богатеи! Что? испугалась!
Тем не менее тетенька не забывала прежних обид и по-прежнему продолжала загадочно
посматривать на мужа, теперь уже положительно предчувствуя, что час ее наступит скоро.
Итак, матушка чувствовала как бы инстинктивную потребность сдерживать себя в новокупленном гнезде более, нежели в Малиновце. Но заболотское дело настолько было ей
по душе, что она
смотрела тут и веселее и бодрее.
— Вот когда сущее мученье начнется! — молвил Алемпий, доехав до повёртки и осторожно спуская экипаж
по косогору. — Конон! иди вперед,
смотри, все ли мостовины-то целы!
Всякому хотелось узнать тайну; всякий подозревал друг друга, а главное, всякий желал овладеть кубышкой врасплох, в полную собственность, так чтоб другим ничего не досталось. Это клало своеобразную печать на семейные отношения. Снаружи все
смотрело дружелюбно и даже слащаво; внутри кипела вражда. По-видимому, дядя Григорий Павлыч был счастливее сестер и даже знал более или менее точно цифру капитала, потому что Клюквин был ему приятель.
Слово «миллион» повергает матушку в еще большую задумчивость. Она долгое время молча
смотрит в окно и барабанит рукой
по столу, но в голове у нее, очевидно, царит одно слово: «Миллион!»
— Там хуже. У военных,
по крайности, спокойно. Приедет начальник,
посмотрит, возьмет, что следует, и не слыхать о нем. А у гражданских, пришлют ревизора, так он взять возьмет, а потом все-таки наябедничает. Федот Гаврилыч, ты как насчет ревизоров полагаешь?
При этом упреке сестрица с шумом встает из-за стола, усаживается к окну и начинает
смотреть на улицу, как проезжают кавалеры, которые
по праздникам обыкновенно беснуются с визитами. Смотрение в окно составляет любимое занятие, которому она готова посвятить целые часы.
Летами ее никто не интересовался, так как она, по-видимому, уже смолоду
смотрела старухой; известно было, однако ж, что она была ровесницей тетеньке Марье Порфирьевне и вместе с нею росла в Малиновце.
— Сбегай,
посмотри, что подлец делает? —
по нескольку раз в день посылала она девчонку на конюшню.
— Пришла прощенья у тебя выпросить. Хоть и не своей волей я за тебя замуж иду, а все-таки кабы не грех мой, ты бы
по своей воле невесту за себя взял, на людей
смотреть не стыдился бы.
Беда с этими богомолами! бродят
по белу свету, всякого вздору наслушаются —
смотришь, ан из него злодей вышел!
Смотрит прямо, а что
по сторонам делается — не видит.
Матушка в волненье скрывается в свою комнату и начинает
смотреть в окно. Слякоть
по дороге невылазная, даже траву на красном дворе затопило, а дождик продолжает лить да лить. Она сердито схватывает колокольчик и звонит.
Мужики жили исправно и через меру барщиной не отягощались; дворовые
смотрели весело, несмотря на то, что в доме царствовала вечная сутолока
по случаю беспрерывно сменявших друг друга гостей.
Струнников начинает расхаживать взад и вперед
по анфиладе комнат. Он заложил руки назад; халат распахнулся и раскрыл нижнее белье. Ходит он и ни о чем не думает. Пропоет «Спаси, Господи, люди Твоя», потом «Слава Отцу», потом вспомнит, как протодьякон в Успенском соборе, в Москве, многолетие возглашает, оттопырит губы и старается подражать.
По временам заглянет в зеркало, увидит: вылитый мопс! Проходя
по зале,
посмотрит на часы и обругает стрелку.
По-прежнему он
смотрел мопсом, но мопсом веселым, деятельным и бодрым.
Только ходили мы таким манером
по ресторанам да
по театрам месяца три —
смотрим, а у нас уж денег на донышке осталось.
От времени до времени он отлучается в соседнее поле
посмотреть, как наливается рожь, но сейчас же возвращается назад и опять начинает ходить взад и вперед
по рядам валов, поглядывая в то же время вперед.
Он требует, чтоб мужичок выходил на барщину в чистой рубашке, чтоб дома у него было все как следует, и хлеба доставало до нового, чтоб и рабочий скот, и инструмент были исправные, чтоб он,
по крайней мере, через каждые две недели посещал храм Божий (приход за четыре версты) и
смотрел бы весело.
Будут деньги, будут. В конце октября санный путь уж установился, и Арсений Потапыч то и дело
посматривает на дорогу, ведущую к городу. Наконец приезжают один за другим прасолы, но цены пока дают невеселые. За четверть ржи двенадцать рублей, за четверть овса — восемь рублей ассигнациями. На первый раз, впрочем, образцовый хозяин решается продешевить, лишь бы дыры заткнуть. Продал четвертей
по пятидесяти ржи и овса, да маслица, да яиц — вот он и с деньгами.
Обоим было там тепло и уютно;
по целым часам ходили они обнявшись из комнаты в комнату,
смотрели друг другу в глаза и насмотреться не могли.
Все в доме
смотрело сонно, начиная с матушки, которая, не принимая никаких докладов, не знала, куда деваться от скуки, и раз
по пяти на дню ложилась отдыхать, и кончая сенными девушками, которые, сидя праздно в девичьей, с утра до вечера дремали.