Неточные совпадения
И все это говорилось без малейшей тени негодования, без малейшей попытки скрыть гнусный смысл
слов, как будто речь шла о самом обыденном факте.
В слове «шельма»
слышалась не укоризна, а скорее что-то ласкательное, вроде «молодца». Напротив, «простофиля» не только не встречал ни
в ком сочувствия, но возбуждал нелепое злорадство, которое и формулировалось
в своеобразном афоризме: «Так и надо учить дураков!»
В чистый понедельник великий пост сразу вступал
в свои права. На всех перекрестках раздавался звон колоколов, которые как-то особенно уныло перекликались между собой; улицы к часу ночи почти мгновенно затихали, даже разносчики появлялись редко, да и то особенные, свойственные посту;
в домах
слышался запах конопляного масла.
Словом сказать, все как бы говорило: нечего заживаться
в Москве! все, что она могла дать, уже взято!
Даже Бурмакина удивила форма,
в которую вылились эти вопросы. Если б она спросила его, будет ли он ее «баловать», — о! он наверное ответил бы: баловать! ласкать! любить! и, может быть, даже бросился бы перед ней на колени… Но «ездить
в гости», «наряжать»! Что-то уж чересчур обнаженное
слышалось в этих
словах…
Сказала тихонько, задумчиво, но ему
послышалось в словах ее что-то похожее на упрек или вызов. Стоя у окна спиною к ней, он ответил учительным тоном:
Неточные совпадения
«Дерзай!» — за ними
слышится // Дьячково
слово; сын его // Григорий, крестник старосты, // Подходит к землякам. // «Хошь водки?» — Пил достаточно. // Что тут у вас случилося? // Как
в воду вы опущены?.. — // «Мы?.. что ты?..» Насторожились, // Влас положил на крестника // Широкую ладонь.
Не русские
слова, // А горе
в них такое же, // Как
в русской песне,
слышалось, // Без берегу, без дна.
После первого, страстного и мучительного сочувствия к несчастному опять страшная идея убийства поразила ее.
В переменившемся тоне его
слов ей вдруг
послышался убийца. Она с изумлением глядела на него. Ей ничего еще не было известно, ни зачем, ни как, ни для чего это было. Теперь все эти вопросы разом вспыхнули
в ее сознании. И опять она не поверила: «Он, он убийца! Да разве это возможно?»
—
Слово обаяние употребительнее
в подобных случаях, — перебил Базаров; кипение желчи
слышалось в его спокойном, но глухом голосе. — Аркадий что-то секретничал вчера со мною и не говорил ни о вас, ни о вашей сестре… Это симптом важный.
В этих
словах Самгину
послышалась нотка цинизма. Духовное завещание было безукоризненно с точки зрения закона, подписали его солидные свидетели, а иск — вздорный, но все-таки у Самгина осталось от этого процесса впечатление чего-то необычного. Недавно Марина вручила ему дарственную на ее имя запись: девица Анна Обоимова дарила ей дом
в соседнем губернском городе. Передавая документ, она сказала тем ленивым тоном, который особенно нравился Самгину: