Неточные совпадения
Тем
не менее, благодаря необыкновенным приобретательным способностям матери, семья наша начала быстро богатеть, так что в ту минуту, когда я увидал свет, Затрапезные
считались чуть
не самыми богатыми помещиками в нашей местности.
Впрочем, отпускали исключительно девочек, так как увольнение мальчика (будущего тяглеца)
считалось убыточным; девка же, и по достижении совершенных лет, продавалась на вывод
не дороже пятидесяти рублей ассигнациями.
Нянек я помню очень смутно. Они менялись почти беспрерывно, потому что матушка была вообще гневлива и, сверх того, держалась своеобразной системы, в силу которой крепостные,
не изнывавшие с утра до ночи на работе,
считались дармоедами.
Я знаю, что страдания и неудачи, описанные в сейчас приведенном примере, настолько малозначительны, что
не могут
считаться особенно убедительными. Но ведь дело
не в силе страданий, а в том, что они падают на голову неожиданно, что творцом их является слепой случай,
не признающий никакой надобности вникать в природу воспитываемого и
не встречающий со стороны последнего ни малейшего противодействия.
Очень возможно, что действительно воровства
не существовало, но всякий брал без счета, сколько нужно или сколько хотел. Особенно одолевали дворовые, которые плодились как грибы и все, за исключением одиночек, состояли на месячине. К концу года оставалась в амбарах самая малость, которую почти задаром продавали местным прасолам, так что деньги
считались в доме редкостью.
Эти поездки могли бы, в хозяйственном смысле,
считаться полезными, потому что хоть в это время можно было бы управиться с работами, но своеобычные старухи и заочно
не угомонялись, беспрерывно требуя присылки подвод с провизией, так что,
не будучи в собственном смысле слова жестокими, они до такой степени в короткое время изнурили крестьян, что последние
считались самыми бедными в целом уезде.
В то время дела такого рода
считались между приказною челядью лакомым кусом. В Щучью-Заводь приехало целое временное отделение земского суда, под председательством самого исправника. Началось следствие. Улиту вырыли из могилы, осмотрели рубцы на теле и нашли, что наказание
не выходило из ряду обыкновенных и что поломов костей и увечий
не оказалось.
— Нет, башкиры. Башкиро-мещеряцкое войско такое есть; как завладели спервоначалу землей, так и теперь она
считается ихняя. Границ нет, межеванья отроду
не бывало; сколько глазом ни окинешь — все башкирам принадлежит. В последнее, впрочем, время и помещики, которые поумнее, заглядывать в ту сторону стали. Сколько уж участков к ним отошло; поселят крестьян, да хозяйство и разводят.
Мы выехали из Малиновца около часа пополудни. До Москвы
считалось сто тридцать пять верст (зимний путь сокращался верст на пятнадцать), и так как путешествие, по обыкновению, совершалось «на своих», то предстояло провести в дороге
не меньше двух дней с половиной. До первой станции (Гришково), тридцать верст, надо было доехать засветло.
Звезда, хотя бы и
не особенно доброкачественная,
считалась непременным условием генеральства, и я помню действительного статского советника А., который терпел оттого, что имел только Анну на шее, вследствие чего ему подавали на званых обедах кушанье после других генералов.
Впрочем, я лично знал только быт оброчных крестьян, да и то довольно поверхностно. Матушка охотно отпускала нас в гости к заболотским богатеям, и потому мы и насмотрелись на их житье. Зато в Малиновце нас
не только в гости к крестьянам
не отпускали, но в праздники и на поселок ходить запрещали.
Считалось неприличным, чтобы дворянские дети приобщались к грубому мужицкому веселью. Я должен, однако ж, сказать, что в этих запрещениях главную роль играли гувернантки.
Труд этот, состоявший преимущественно из мелких домашних послуг,
не требовавших ни умственной, ни даже мускульной силы («Палашка! сбегай на погреб за квасом!» «Палашка! подай платок!» и т. д.),
считался не только легким, но даже как бы отрицанием действительного труда.
Кажется, наше семейство
считалось самым зажиточным; богаче нас был только владелец села Отрады, о котором я однажды упоминал, но так как он в имении живал лишь наездом, то об нем в помещичьем кругу
не было и речи.
Считалось выгодным распахивать как можно больше земли под хлеб, хотя, благодаря отсутствию удобрения, урожаи были скудные и давали
не больше зерна на зерно.
Я
не говорю, чтобы Струнников воспользовался чем-нибудь от всех этих снабжений, но на глазах у него происходило самое наглое воровство, в котором принимал деятельное участие и Синегубов, а он между тем
считался главным распорядителем дела. Воры действовали так нагло, что чуть
не в глаза называли его колпаком (в нынешнее время сказали бы, что он стоит
не на высоте своего призвания). Ему, впрочем, и самому нередко казалось, что кругом происходит что-то неладное.
— Да, — ответил Клим, вдруг ощутив голод и слабость. В темноватой столовой, с одним окном, смотревшим в кирпичную стену, на большом столе буйно кипел самовар, стояли тарелки с хлебом, колбасой, сыром, у стены мрачно возвышался тяжелый буфет, напоминавший чем-то гранитный памятник над могилою богатого купца. Самгин ел и думал, что, хотя квартира эта в пятом этаже, а вызывает впечатление подвала. Угрюмые люди в ней, конечно, из числа тех, с которыми история
не считается, отбросила их в сторону.
Неточные совпадения
Не забудем, что летописец преимущественно ведет речь о так называемой черни, которая и доселе
считается стоящею как бы вне пределов истории. С одной стороны, его умственному взору представляется сила, подкравшаяся издалека и успевшая организоваться и окрепнуть, с другой — рассыпавшиеся по углам и всегда застигаемые врасплох людишки и сироты. Возможно ли какое-нибудь сомнение насчет характера отношений, которые имеют возникнуть из сопоставления стихий столь противоположных?
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас же, чтобы переменить разговор, сказал: — Так прислать вам двух коров? Если вы хотите
считаться, то извольте заплатить мне по пяти рублей в месяц, если вам
не совестно.
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он большею частью выказывал тем, что мог пить как бочка,
не спать и быть всё таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал в отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и в игре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что
считался первым игроком в Английском Клубе.
Зато и пламенная младость //
Не может ничего скрывать. // Вражду, любовь, печаль и радость // Она готова разболтать. // В любви
считаясь инвалидом, // Онегин слушал с важным видом, // Как, сердца исповедь любя, // Поэт высказывал себя; // Свою доверчивую совесть // Он простодушно обнажал. // Евгений без труда узнал // Его любви младую повесть, // Обильный чувствами рассказ, // Давно
не новыми для нас.
Подъехав к Калиновому лесу, мы нашли линейку уже там и, сверх всякого ожидания, еще телегу в одну лошадь, на середине которой сидел буфетчик. Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженой формой и еще кой-какие привлекательные узелки и коробочки. Нельзя было ошибиться: это был чай на чистом воздухе, мороженое и фрукты. При виде телеги мы изъявили шумную радость, потому что пить чай в лесу на траве и вообще на таком месте, на котором никто и никогда
не пивал чаю,
считалось большим наслаждением.