Разнообразная и вкусная еда на первых порах оттесняет на задний план всякие другие интересы. Среди общего молчания слышно, как
гости жуют и дуют. Только с половины обеда постепенно разыгрывается обычная беседа, темой для которой служат выяснившиеся результаты летнего урожая. Оказывается, что лето прошло благополучно, и потому все лица сияют удовольствием, и собеседники не прочь даже прихвастнуть.
Неточные совпадения
На миг умолкли разговоры; // Уста
жуют. Со всех сторон // Гремят тарелки и приборы, // Да рюмок раздается звон. // Но вскоре
гости понемногу // Подъемлют общую тревогу. // Никто не слушает, кричат, // Смеются, спорят и пищат. // Вдруг двери настежь. Ленский входит, // И с ним Онегин. «Ах, творец! — // Кричит хозяйка: — наконец!» // Теснятся
гости, всяк отводит // Приборы, стулья поскорей; // Зовут, сажают двух друзей.
Наступила тишина. Слышно было только, как фыркали и
жевали лошади да похрапывали спящие; где-то не близко плакал один чибис и изредка раздавался писк трех бекасов, прилетавших поглядеть, не уехали ли непрошеные
гости; мягко картавя, журчал ручеек, но все эти звуки не нарушали тишины, не будили застывшего воздуха, а, напротив, вгоняли природу в дремоту.
— Такие это распостылые господа, — жаловался мне на днях один половой, — всех
гостей у нас распугали. Придет, станет посеред комнаты,
жует бутерброд и все в одно место глядит… Ну, промежду
гостей, известно, тревога: кто таков и по какой причине?
— В кои-то веки и мы
гостя дождались, — говорила Фатевна, утирая губы горстью и показывая свои мелкие гнилые зубы, — а то, статошное ли дело, живет шестой год жилец, и
гостей не бывало ни единого разу, только одни письмы да письмы, а што в них толку-то? Жалованье-то Епинет Петрович получит, — уже обращаясь ко мне, толковала Фатевна, — сейчас двадцать рублей отсылает, а на семнадцать с полтиной сам и
жует месяц-то… А какие это деньги по нонешнему времю?
На диванах, креслах и стульях уже сидят хозяева и
гости; хозяйка дома — пожилая дама, как бы проглотившая аршин; перед нею — корзинка с бисквитами, ваза с фруктами и чашка дымящегося чаю; против нее — глухой старик с глупым лицом
жует и хлебает.