Неточные совпадения
Приедет нечаянный
гость — бегут на погреб и несут оттуда какое-нибудь заливное или легко разогреваемое: вот, дескать, мы каждый день так
едим!
Они составляли как бы круговую поруку и в то же время
были единственным общедоступным предметом собеседований, которому и в
гостях, и у семейного очага с одинаковой страстью посвящали свои досуги и кавалеры и дамы, в особенности же последние.
— Разумеется. Ты у тетеньки в
гостях и, стало
быть, должен вести себя прилично. Не след тебе по конюшням бегать. Сидел бы с нами или в саду бы погулял — ничего бы и не
было. И вперед этого никогда не делай. Тетенька слишком добра, а я на ее месте поставила бы тебя на коленки, и дело с концом. И я бы не заступилась, а сказала бы: за дело!
— Признаться сказать, я и забыла про Наташку, — сказала она. — Не следовало бы девчонку баловать, ну да уж, для дорогих
гостей, так и
быть — пускай за племянничка Бога молит. Ах, трудно мне с ними, сестрица, справляться! Народ все сорванец — долго ли до греха!
Я не помню, как прошел обед; помню только, что кушанья
были сытные и изготовленные из свежей провизии. Так как Савельцевы жили всеми оброшенные и никогда не ждали
гостей, то у них не хранилось на погребе парадных блюд, захватанных лакейскими пальцами, и обед всякий день готовился незатейливый, но свежий.
Входил
гость, за ним прибывал другой, и никогда не случалось, чтобы кому-нибудь чего-нибудь недостало. Всего
было вдоволь: индейка так индейка, гусь так гусь. Кушайте на здоровье, а ежели мало, так и цыпленочка можно велеть зажарить. В четверть часа готов
будет. Не то что в Малиновце, где один гусиный полоток на всю семью мелкими кусочками изрежут, да еще норовят, как бы и на другой день осталось.
Нас встретила молодая горничная, никогда меня не видавшая, но как будто почуявшая, что я здесь
буду желанным
гостем.
— Это еще что! — изумилась тетенька, — ведь таким манером вы меня в праздник без ягод оставите! Приедут
гости, и потчевать нечем
будет.
— Это еще что! погодите, что в Раисин день
будет! Стол-то тогда в большой зале накроют, да и там не все господа разместятся, в гостиную многие перейдут. Двух поваров из города позовем, да кухарка наша
будет помогать. Барыня-то и не садятся за стол, а все ходят,
гостей угощают. Так разве чего-нибудь промеж разговоров покушают.
— Теперь мать только распоясывайся! — весело говорил брат Степан, — теперь, брат, о полотках позабудь — баста! Вот они, пути провидения! Приехал дорогой
гость, а у нас полотки в опалу попали. Огурцы промозглые, солонина с душком — все полетит в застольную! Не миновать, милый друг, и на Волгу за рыбой посылать, а рыбка-то кусается! Дед — он пожрать любит — это я знаю! И сам хорошо
ест, и другие чтоб хорошо
ели — вот у него как!
— Не правда ли, как вчера у Соловкиных
было приятно! — говорит матушка, — и какая эта Прасковья Михайловна милая! Как умеет занять
гостей, оживить!
Билеты для входа в Собрание давались двоякие: для членов и для
гостей. Хотя последние стоили всего пять рублей ассигнациями, но матушка и тут ухитрялась, в большинстве случаев, проходить даром. Так как дядя
был исстари членом Собрания и его пропускали в зал беспрепятственно, то он передавал свой билет матушке, а сам входил без билета. Но
был однажды случай, что матушку чуть-чуть не изловили с этой проделкой, и если бы не вмешательство дяди, то вышел бы изрядный скандал.
— А не пойдешь, так сиди в девках. Ты знаешь ли, старик-то что значит? Молодой-то пожил с тобой — и пропал по
гостям, да по клубам, да по цыганам. А старик дома сидеть
будет, не надышится на тебя! И наряды и уборы… всем на свете для молодой жены пожертвовать готов!
Да и матушка не надеялась, что он сумеет занять
гостя, и потому пригласила дядю, который в качестве ростовщика со всяким народом водился и на все руки
был мастер.
Понял тогда купец, что у него в
гостях не человек, а ангел Божий
был.
Сальные свечи (тоже покупной товар) берегли как зеницу ока, и когда в доме не
было гостей, то по зимам долго сумерничали и рано ложились спать.
Только в немногих домах, где получались «Московские ведомости», выступали на арену, при
гостях, кое-какие скудные новости, вроде того, что такая-то принцесса родила сына или дочь, а такой-то принц,
будучи на охоте, упал с лошади и повредил себе ногу.
Струнникова слегка передергивает. Федул Ермолаев — капитальный экономический мужичок, которому Федор Васильич должен изрядный куш. Наверное, он денег просить приехал;
будет разговаривать, надоедать. Кабы зараньше предвидеть его визит, можно
было бы к соседям уйти или дома не сказаться. Но теперь уж поздно; хочешь не хочешь, а приходится принимать
гостя… нелегкая его принесла!
Иные дня по два и по три
гостят, с прислугой и лошадьми, но хозяевам это не только не в тягость, а даже удовольствие доставляет: ведь и они, в свою очередь, у соседей по два и по три дня веселиться
будут.
Соседи ему не понравились, и он не понравился соседям. Думали: вот явится жених,
будет по зимам у соседей на вечеринках танцы танцевать, барышням комплименты говорить, а вместо того приехал молодой человек молчаливый, неловкий и даже застенчивый. Как
есть рохля. Поначалу его, однако ж, заманивали, посылали приглашения; но он ездил в
гости редко, отказываясь под разными предлогами, так что скоро сделалось ясно, что зимнее пошехонское раздолье напрасно
будет на него рассчитывать.
К счастью, бабушкин выбор
был хорош, и староста, действительно, оказался честным человеком. Так что при молодом барине хозяйство пошло тем же порядком, как и при старухе бабушке. Доходов получалось с имения немного, но для одинокого человека, который особенных требований не предъявлял, вполне достаточно. Валентин Осипыч нашел даже возможным отделять частичку из этих доходов, чтобы зимой
погостить месяц или два в Москве и отдохнуть от назойливой сутолоки родного захолустья.
Старики Бурмакины жили радушно, и
гости ездили к ним часто. У них
были две дочери, обе на выданье; надо же
было барышням развлеченье доставить. Правда, что между помещиками женихов не оказывалось, кроме закоренелых холостяков, погрязших в гаремной жизни, но в уездном городе и по деревням расквартирован
был кавалерийский полк, а между офицерами и женихов присмотреть не в редкость бывало. Стало
быть, без приемов обойтись никак нельзя.
Поэтому в доме стариков
было всегда людно. Приезжая туда, Бурмакин находил толпу
гостей, преимущественно офицеров, юнкеров и барышень, которыми наш уезд всегда изобиловал. Валентин
был сдержан, но учтив; к себе не приглашал, но не мог уклониться от знакомств, потому что родные почти насильственно ему их навязывали.
Муж
пил, жена рядилась и принимала
гостей.
— Хорошо тогда жилось, весело. Всего, всего вдоволь
было, только птичьего молока недоставало. Чай
пили, кто как хотел: и с ромом, и с лимоном, и со сливками. Только, бывало, наливаешь да спрашиваешь: вы с чем? вы с чем? с лимоном? с ромом? И вдруг точно сорвалось… Даже попотчевать дорогого
гостя нечем!
Но вот наконец его день наступил. Однажды, зная, что Милочка
гостит у родных, он приехал к ним и, вопреки обыкновению, не застал в доме никого посторонних.
Был темный октябрьский вечер; комната едва освещалась экономно расставленными сальными огарками; старики отдыхали; даже сестры точно сговорились и оставили Людмилу Андреевну одну. Она сидела в гостиной в обычной ленивой позе и не то дремала, не то о чем-то думала.
— А вы
будете часто со мной в
гости ездить?
будете меня в платьица наряжать?
Даже Бурмакина удивила форма, в которую вылились эти вопросы. Если б она спросила его,
будет ли он ее «баловать», — о! он наверное ответил бы: баловать! ласкать! любить! и, может
быть, даже бросился бы перед ней на колени… Но «ездить в
гости», «наряжать»! Что-то уж чересчур обнаженное слышалось в этих словах…
Утро господа офицеры отдавали службе, производили проездки, выездки, маршировали пеший по-конному; к обеду они
были уже свободны и могли разъезжать по
гостям.
Не
было ни одной общей точки соприкосновения между ним и
гостями: говорили они всё об чем-то таком, что
было для него совершенной загадкой.
— Так по-людски не живут, — говорил старик отец, — она еще ребенок, образования не получила, никакого разговора, кроме самого обыкновенного, не понимает, а ты к ней с высокими мыслями пристаешь, молишься на нее. Оттого и глядите вы в разные стороны. Только уж что-то рано у вас нелады начались; не надо
было ей позволять
гостей принимать.
Золотухиной, которая вообще в своих предприятиях
была удачлива, посчастливилось и на этот раз. Когда она явилась в Отраду, супруги
были одни и скучали. Впрочем, князь, услышав, что приехала «в
гости» какая-то вдова Золотухина, да притом еще Марья Маревна, хотел
было ощетиниться, но, по счастью, Селина Архиповна
была в добром расположении духа и приказала просить.
Одним словом, день кончился полным триумфом для Золотухиной. Селина Архиповна сама показала
гостям чудеса Отрады, и не только накормила их обедом, но и оставила ночевать. Но, что всего важнее, в этот же день
была решена участь Мишанки и самой Марьи Маревны. Первого князь взялся определить на свой счет в московский дворянский институт; второй Селина Архиповна предложила место экономки в московском княжеском доме.
— Намеднись такая ли перестрелка в Вялицыне (так называлась усадьба Урванцовых)
была — как только до убийства не дошло! — сообщал кто-нибудь из приезжих
гостей. — Вышли оба брата в березовую рощу грибков посбирать. Один с одного конца взялся, другой — с другого. Идут задумавшись навстречу и не замечают друг друга. Как вдруг столкнулись. Смотрят друг дружке в глаза — он ли, не он ли? — никто не хочет первый дорогу дать. Ну, и пошло тут у них, и пошло…
Во-первых,
было не так людно, потому что часть
гостей уж разъехалась, а во-вторых, и оставшиеся
гости чувствовали утомление после вчерашней ночной кутерьмы.