Неточные совпадения
Только недальнозорким
умам эти точки кажутся беспочвенными и оторванными от действительности;
в сущности же они представляют собой не отрицание прошлого и настоящего, а результат всего лучшего и человечного, завещанного первым и вырабатывающегося
в последнем.
Умами снова овладела «злоба дня», общество снова погружалось
в бессодержательную суматоху; мрак сгущался и бессрочно одолевал робкие лучи света, на мгновение озарившие жизнь.
В детском возрасте «система» пользовалась неведением детей, чтоб довести их
умы до ограниченности.
— Ах-ах-ах! да, никак, ты на меня обиделась, сударка! — воскликнула она, — и не думай уезжать — не пущу! ведь я, мой друг, ежели и сказала что, так спроста!.. Так вот… Проста я, куда как проста нынче стала! Иногда чего и на
уме нет, а я все говорю, все говорю! Изволь-ка, изволь-ка
в горницы идти — без хлеба-соли не отпущу, и не думай! А ты, малец, — обратилась она ко мне, — погуляй, ягодок
в огороде пощипли, покуда мы с маменькой побеседуем! Ах, родные мои! ах, благодетели! сколько лет, сколько зим!
Раз навсегда он сказал себе, что крупные злодейства — не женского
ума дело, что женщины не имеют такого широкого взгляда на дело, но что
в истязаниях и мучительствах они, пожалуй, будут повиртуознее мужчин.
— Вон у нас Цынский (обер-полициймейстер) только месяц болен был, так студенты Москву чуть с
ума не свели! И на улицах, и
в театрах, чуделесят, да и шабаш! На Тверском бульваре ям нарыли, чтоб липки сажать, а они ночью их опять землей закидали. Вот тебе и республика! Коли который человек с
умом — никогда бунтовать не станет. А вот шематоны да фордыбаки…
«Близок локоть, да не укусишь», — мелькает
в его
уме пословица.
Она меня с
ума в эти три недели сведет! Будет кутить да мутить. Небось, и знакомых-то всех ему назвала, где и по каким дням бываем, да и к нам
в дом, пожалуй, пригласила… Теперь куда мы, туда и он… какова потеха! Сраму-то, сраму одного по Москве сколько! Иная добрая мать и принимать перестанет; скажет: у меня не въезжий дом, чтобы любовные свидания назначать!
Или ее, за добра
ума, теперь же
в Малиновец увезти? — вдруг возникает вопрос, но на первый раз он не задерживается
в мозгу и уступает место другим предположениям.
— То-то
в шифоньерке. Целы ли? долго ли до греха! Приезжаешь ты по ночам, бросаешь зря… Отдала бы, за добра
ума, их мне на сохранение, а я тебе, когда понадобится, выдавать буду.
— Коли послушаешь тебя, что ты завсе без
ума болтаешь, — заметила она, — так Богу-то
в это дело и мешаться не след. Пускай, мол, господин рабов истязает, зато они венцов небесных сподобятся!
Факты представлялись его
уму бесповоротными, и причина появления их
в той или другой форме, с тем или иным содержанием, никогда не пробуждала его любознательности.
— Леший его знает, что у него на
уме, — говаривала она, — все равно как солдат по улице со штыком идет. Кажется, он и смирно идет, а тебе думается: что, ежели ему
в голову вступит — возьмет да заколет тебя. Судись, поди, с ним.
— Что
в ней! — говорила она, — только слава, что крепостная, а куда ты ее повернешь! Знает таскает ребят, да кормит, да обмывает их — вот и вся от нее польза! Плоха та раба, у которой не господское дело, а свои дети на
уме!
Это до такой степени вошло
в обычай, что никому и на
ум не приходило, что мог существовать иной предводитель, кроме Струнникова, иной судья, кроме Глазатова, и иной исправник, кроме Метальникова.
Не чувствуя ни малейшей потребности устремляться
в неизведанные сферы и даже не имея понятия о подобных сферах, он легко избегал ошибок, свойственных выспренним
умам, и всегда имел под руками готовый афоризм, под сению которого и укрывался,
в полной уверенности, что никто его там не найдет.
— Стало быть, нельзя. Вот я тебя до сих пор умным человеком считал, а выходит, что ни капельки
в тебе
ума нет. Говорят, нельзя — ну, и нельзя.
— Нет этого… и быть не может — вот тебе и сказ. Я тебя умным человеком считал, а теперь вижу, что ни капельки
в тебе
ума нет. Не может этого быть, потому ненатурально.
— Вы олицетворение женственности, чистоты и красоты! — твердил он, — вы та святая простота, перед которой
в благоговении преклоняются лучшие
умы!
Он вспомнил, что еще
в Москве задумал статью «О прекрасном
в искусстве и
в жизни», и сел за работу. Первую половину тезиса, гласившую, что прекрасное присуще искусству, как обязательный элемент, он, с помощью амплификаций объяснил довольно легко, хотя развитие мысли заняло не больше одной страницы. Но вторая половина, касавшаяся влияния прекрасного на жизнь, не давалась, как клад. Как ни поворачивал Бурмакин свою задачу, выходил только голый тезис — и ничего больше. Даже амплификации не приходили на
ум.
Неточные совпадения
Городничий (
в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).
В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для
ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?
Ну,
в ином случае много
ума хуже, чем бы его совсем не было.
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь
в тех летах,
в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь
в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает:
умы, развращенные
в своих понятиях, сердца, развращенные
в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Стародум.
В одном. Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же: имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время. На все прочее мода: на
умы мода, на знания мода, как на пряжки, на пуговицы.
Стародум. Слушай, друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Крестьянин, который плоше всех
в деревне, выбирается обыкновенно пасти стадо, потому что немного надобно
ума пасти скотину. Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это видим своими глазами.