Неточные совпадения
— Я
больше всего русский язык люблю. У нас сочинения задают, переложения, особливо из Карамзина. Это наш лучший русский писатель. «Звон вечевого
колокола раздался, и вздрогнули сердца новгородцев» — вот он как писал! Другой бы сказал: «Раздался звон вечевого
колокола, и сердца новгородцев вздрогнули», а он знал, на каких словах ударение сделать!
Мы не доехали трех верст до посада, как уже разнесся удар монастырского
колокола, призывавший к вечерне. Звуки доносились до нас глухо, точно треск, и не
больше как через пять минут из одиночных ударов перешли в трезвон.
Между тем сосчитали церковные деньги; оказалось, что на
колокол собрано
больше тысячи рублей, из которых добрых две трети внесены были усердием Сатира.
Но он пришел уже совсем больной и с
большим трудом присутствовал при церемонии поднятия
колокола. Вероятно, к прежней хворости прибавилась еще простуда, так как его и теплой одеждой на дорогу не снабдили. Когда торжество кончилось и
колокол загудел, он воротился в каморку и окончательно слег.
По-прежнему шла от него высокая решетка,
большой колокол и царь-пушка тоже стояли на прежних местах, и все это — увы! — очень мало заняло моего героя.
Неточные совпадения
Не успели пушкари опамятоваться от этого зрелища, как их ужаснуло новое; загудели на соборной колокольне
колокола, и вдруг самый
большой из них грохнулся вниз.
Над Москвой хвастливо сияло весеннее утро; по неровному булыжнику цокали подковы, грохотали телеги; в теплом, светло-голубом воздухе празднично гудела медь
колоколов; по истоптанным панелям нешироких, кривых улиц бойко шагали легкие люди; походка их была размашиста, топот ног звучал отчетливо, они не шаркали подошвами, как петербуржцы. Вообще здесь шума было
больше, чем в Петербурге, и шум был другого тона, не такой сыроватый и осторожный, как там.
Перед вокзалом стояла густая толпа людей с обнаженными головами, на пестром фоне ее красовались золотые статуи духовенства, а впереди их, с посохом в руке,
большой златоглавый архиерей, похожий на
колокол.
Я сошел в сени. Малаец Ричард, подняв
колокол, с
большой стакан величиной, вровень с своим ухом и зажмурив глаза, звонил изо всей мочи на все этажи и нумера, сзывая путешественников к обеду. Потом вдруг перестал, открыл глаза, поставил
колокол на круглый стол в сенях и побежал в столовую.
Из города донесся по воде гул и медное дрожание
большого охотницкого
колокола. Стоявший подле Нехлюдова ямщик и все подводчики одни за другими сняли шапки и перекрестились. Ближе же всех стоявший у перил невысокий лохматый старик, которого Нехлюдов сначала не заметил, не перекрестился, а, подняв голову, уставился на Нехлюдова. Старик этот был одет в заплатанный òзям, суконные штаны и разношенные, заплатанные бродни. За плечами была небольшая сумка, на голове высокая меховая вытертая шапка.