Говорили, что, во время процветания крепостного права, у него был целый гарем, но какой-то гарем особенный, так что соседи шутя называли его Дон Жуаном наоборот; говорили, что он на своем веку не менее двадцати человек засек или иным образом лишил жизни; говорили, что он по
ночам ходил к своим крестьянам с обыском и что ни один мужик не мог укрыть ничего ценного от зоркого его глаза.
Неточные совпадения
Нечего и говорить, в каком я вышел от князя настроении; дождливая и довольно темная
ночь показалась мне светлее радостного утра, а Невский проспект, через который пришлось мне
проходить, — эдемом, в коем все приглашало меня к наслаждению.
Сходил бы, наконец, в дом бывшего откупщика, а ныне железнодорожного деятеля, у которого каждодневно, с утра до
ночи, жуируют упраздненные полководцы и губернаторы, посмотрел бы, как они поглощают предоставленную им гостеприимным хозяином провизию, послушал бы, как они костят современных реформаторов, но пост и на этот храм утех наложил свою руку.
Возьмет он руку, к сердцу жмет, // Из глубины души вздохнет, // Ни слова вольного, и так вся
ночь проходит, // Рука с рукой, и глаз с меня не сводит. — // Смеешься! можно ли! чем повод подала // Тебе я к хохоту такому!
— Да, да, — совсем с ума сошел. Живет, из милости, на Земляном валу, у скорняка.
Ночами ходит по улицам, бормочет: «Умри, душа моя, с филистимлянами!» Самсоном изображает себя. Ну, прощайте, некогда мне, на беседу приглашен, прощайте!
Красавина. Из диких лесов, говорят. Днем под Каменным мостом живут, а
ночью ходят по Москве, железные когти у них надеты на руки и все на ходулях; по семи аршин ходули, а атаман в турецком платье.
Неточные совпадения
«Избави Бог, Парашенька, // Ты в Питер не
ходи! // Такие есть чиновники, // Ты день у них кухаркою, // А
ночь у них сударкою — // Так это наплевать!» // «Куда ты скачешь, Саввушка?» // (Кричит священник сотскому // Верхом, с казенной бляхою.) // — В Кузьминское скачу // За становым. Оказия: // Там впереди крестьянина // Убили… — «Эх!.. грехи!..»
«Куда?..» — переглянулися // Тут наши мужики, // Стоят, молчат, потупились… // Уж
ночь давно
сошла, // Зажглися звезды частые // В высоких небесах, // Всплыл месяц, тени черные // Дорогу перерезали // Ретивым ходокам. // Ой тени! тени черные! // Кого вы не нагоните? // Кого не перегоните? // Вас только, тени черные, // Нельзя поймать — обнять!
Митрофан. И теперь как шальной
хожу.
Ночь всю така дрянь в глаза лезла.
Ночь, проведенная Левиным на копне, не
прошла для него даром: то хозяйство, которое он вел, опротивело ему и потеряло для него всякий интерес.
Весь длинный трудовой день не оставил в них другого следа, кроме веселости. Перед утреннею зарей всё затихло. Слышались только ночные звуки неумолкаемых в болоте лягушек и лошадей, фыркавших по лугу в поднявшемся пред утром тумане. Очнувшись, Левин встал с копны и, оглядев звезды, понял, что
прошла ночь.