— Хорошо, уступаю и в этом. Ну, не клоповодством займется Толстолобов, а устройством… положим, хоть фаланстеров. Ведь Толстолобов парень решительный — ему всякая штука в голову может прийти. А на него глядя, и Феденька Кротиков возопиет: а ну-тко я насчет собственности пройдусь! И тут же,
не говоря худого слова, декретирует: жить всем, как во времена апостольские живали! Как ты думаешь, ладно так-то будет?
Немец сел против меня и трагически начал мне рассказывать, как его патрон-француз надул, как он три года эксплуатировал его, заставляя втрое больше работать, лаская надеждой, что он его примет в товарищи, и вдруг,
не говоря худого слова, уехал в Париж и там нашел товарища. В силу этого немец сказал ему, что он оставляет место, а патрон не возвращается…
Действительно, в одно воскресенье Никитич нежданно-негаданно заявился домой и застал всю компанию в сборе. Он,
не говоря худого слова, схватил Илюшку Рачителя за ворот и поволок из избы. Потом принялся за Пашку.
Неточные совпадения
«Я, конечно,
говорит, Семен Захарыч, помня ваши заслуги, и хотя вы и придерживались этой легкомысленной слабости, но как уж вы теперь обещаетесь, и что сверх того без вас у нас
худо пошло (слышите, слышите!), то и надеюсь,
говорит, теперь на ваше благородное
слово», то есть все это, я вам скажу, взяла да и выдумала, и
не то чтоб из легкомыслия, для одной похвальбы-с!
Лариса. Так это еще
хуже. Надо думать, о чем
говоришь. Болтайте с другими, если вам нравится, а со мной
говорите осторожнее. Разве вы
не видите, что положение мое очень серьезно? Каждое
слово, которое я сама
говорю и которое я слышу, я чувствую. Я сделалась очень чутка и впечатлительна.
— Нет, уверяю вас, — это так, честное
слово! — несколько более оживленно и все еще виновато улыбаясь,
говорил Кумов. — Я очень много видел таких; один духобор — хороший человек был, но ему сшили тесные сапоги, и, знаете, он так злился на всех, когда надевал сапоги, — вы
не смейтесь! Это очень… даже страшно, что из-за
плохих сапог человеку все делается ненавистно.
— Обедать? Спасибо. А я хотел пригласить вас в ресторан, тут, на площади у вас,
не плохой ресторанос, — быстро и звонко
говорил Тагильский, проходя в столовую впереди Самгина, усаживаясь к столу. Он удивительно
не похож был на человека, каким Самгин видел его в строгом кабинете Прейса, — тогда он казался сдержанным, гордым своими знаниями, относился к людям учительно, как профессор к студентам, а теперь вот сорит
словами, точно ветер.
— Вот это ты напрасно, Харитон Артемьич. Все такой припас, што
хуже пороху. Грешным делом, огонек пыхнет, так костер костром, — к
слову говорю, а
не беду накликаю.