— Однако мне очень обидно, — гудел помпадур, — скажу больше… мне даже больно, что вы… как будто из-за меня… лишаете общество, так сказать, лучшего его украшения! Конечно, я…
мои достоинства… Я не могу похвалиться опытностью…
Но протестовать тогда же — значило бы порвать с ними сразу, что хоть вовсе не пугало меня, но вредило моим существенным целям, а потому я принял место покамест молча, молчаньем защитив
мое достоинство.
— Я — умный, я чистоту люблю, хорошие запахи — ладан, одеколон, а при таком
моем достоинстве должен вонючему мужику в пояс кланяться, чтоб он хозяйке пятак барыша дал! Хорошо это мне? Что такое мужик? Кислая шерсть, вошь земная, а между тем…
Несмотря на все, я был счастлив, что не солгал в ту решительную минуту, когда на карту было поставлено
мое достоинство — мое право иметь собственную судьбу, что бы ни думали о том другие.
Неточные совпадения
Милон. А! теперь я вижу
мою погибель. Соперник
мой счастлив! Я не отрицаю в нем всех
достоинств. Он, может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб мог со мною сравниться в
моей к тебе любви, чтоб…
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут — без него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Видал я молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет,
мой друг! Наличные деньги — не наличные
достоинства. Золотой болван — все болван.
Софья. Ваше изъяснение, дядюшка, сходно с
моим внутренним чувством, которого я изъяснить не могла. Я теперь живо чувствую и
достоинство честного человека и его должность.
Как быть! кисейный рукав слабая защита, и электрическая искра пробежала из
моей руки в ее руку; все почти страсти начинаются так, и мы часто себя очень обманываем, думая, что нас женщина любит за наши физические или нравственные
достоинства; конечно, они приготовляют, располагают ее сердце к принятию священного огня, а все-таки первое прикосновение решает дело.
— На суд вашего превосходительства представляю: каково полотно, и каково
мыло, и какова эта вчерашнего дни купленная вещица! — При этом Чичиков надел на голову ермолку, вышитую золотом и бусами, и очутился, как персидский шах, исполненный
достоинства и величия.