Возьмем хоть мой родной уезд: там с самого начала и до настоящей минуты
представителями земства бессменно служат: двое Дракиных, да двое Хлобыстовских, да аптекарь Карл Иваныч, да крестьянин Огрызковской волости Матвей Григорьев, которого по фамилии, из учтивости, называют Вздошниковым.
— Помилуйте, господа, я-то тут при чем! — удивлялся Тетюев. — Я, конечно, сочувствую вам и готов помочь вам всеми силами, потому что настоящий цезаризм касается и меня как
представителя земства. Я должен внести свою лепту в общее дело, но ведь вы являетесь в качестве заводских служащих, как же я к вам пристану?
Но, разумеется, ежели земство будет представлять собой убежище для злонамеренных людей, ежели сами
представители земства будут думать о каких-то новых эрах, то администрация не может не вступиться.
Неточные совпадения
— Да-с, но вы забываете, что у нас нынче смутное время стоит. Суды оправдывают лиц, нагрубивших квартальным надзирателям,
земства разговаривают об учительских семинариях, об артелях, о сыроварении. Да и
представителей нравственного порядка до пропасти развелось: что ни шаг, то доброхотный ревнитель. И всякий считает долгом предупредить, предостеречь, предуведомить, указать на предстоящую опасность… Как тут не встревожиться?
— Да, да… Мне это тем более приятно, что я буду иметь возможность ясно и категорически высказать те интересы Ельниковского
земства, которые доверены мне его
представителями, — отцедил Тетюев, закладывая свободную руку за борт сюртука. — Лично против заводов, а тем более против вас, Евгений Константиныч, я ничего не имел и не имею, но я умру у своего знамени, как рядовой солдат.
Она устраивает спектакли и лотереи в пользу детей бедных мелкопоместных, хлопочет о стипендиях в местной гимназии и в то же время успевает бросать обворожающие взгляды на молодых семиозерских аристократов и не прочь пококетничать с старым графом Козельским, который уже три трехлетия сряду безуспешно добивается чести быть
представителем «интересов
земства» и, как достоверно известно, не отказывается от этого домогательства и теперь.
«Необходимо, чтобы народ узнал нужду и сам бы сократил свои расходы, — говорят
представители администрации, — а то теперь всё, что требуется
земствами, всё, что говорится в собраниях, передается в искаженном виде народу, и крестьяне надеются на такую помощь, которую они не могут получить.
Если только послушать требования
земства, то с выдачей продовольствия будет то же, что с выдачей семян в некоторых уездах, где их выдали ненуждающимся и тем только поощрили пьянство», — говорят
представители администрации и — собирают подати.