Неточные совпадения
Допустим, что в участке разберут и отпустят, но как бы удивились мы в оные дни, если б нам сказали, что наступит время, когда участок (по-прежнему квартал, или съезжая) сделается посредником в разрешении споров и недоумений
по жизненным
вопросам?
Было время, когда меня ужасно волновал
вопрос, какие исправники благороднее: те ли, которые служат
по выборам дворянства, или те, которые определяются от короны. Иногда казалось, что выборные исправники благороднее, иногда — что благороднее исправники коронные. Ах, тетенька! какое это странное время было! и какие изумительные
вопросы волновали тогда умы! Однако ж, взвесив все доводы pro и contra, я кончил тем, что сходил в баню и порешил: забыть об этом
вопросе навсегда. И забыл.
Да ведь это и естественно. Люди ходят в трактиры для того, чтоб пить, есть и
по душе разговоры вести, а совсем не для того, чтобы доставлять кандидатам в сведущие люди"отголоски трактирных мнений"
по интересующим их
вопросам.
— Разумеется, настоящее дело… Вот, например,
по питейной части… отчего же! я с удовольствием! — бормотал я, застигнутый врасплох и цепляясь за первый попавшийся
вопрос насущной современности.
Весь этот процесс чисто стихийный, и ежели кто вздумает меня подсидеть
вопросом: а зачем же ты к окну подходил, и не было ли в том поступке предвзятого намерения? — тому я отвечу: к окну я подошел, потому что это законами не воспрещается, а что касается до того, что это был с моей стороны «поступок» и якобы даже нечуждый «намерения», то уверяю
по совести, что я давным-давно и слова-то сии позабыл.
Но ежели мне даже и в такой форме
вопрос предложат: а почему из слов твоих выходит как бы сопоставление? почему"кажется", что все мы и доднесь словно в карцере пребываем? — то я на это отвечу: не знаю, должно быть, как-нибудь сам собой такой силлогизм вышел. А дабы не было в том никакого сомнения, то я готов ко всему написанному добавить еще следующее:"а что
по зачеркнутому, сверх строк написано: не кажется — тому верить". Надеюсь, что этой припиской я совсем себя обелил!
По-видимому, тактика Ноздрева заключается в следующем.
По всякому
вопросу непременно писать передовую статью, но не затем, чтобы выяснить самую сущность
вопроса, а единственно ради того, чтобы высказать
по поводу его"русскую точку зрения". Разумеется, выищутся люди, которые тронутся таким отношением к делу и назовут его недостаточным, — тогда подстеречь удобный момент и закричать: караул! измена!
А во-вторых — и это главное — попробуйте-ка в настоящую минуту заняться, например, воспроизведением"хвастунов","лжецов","лицемеров","мизантропов"и т. д. — ведь та же самая улица в один голос возопит: об чем ты нам говоришь? оставь старые погудки и ответь на те
вопросы, которые затрогивают нас
по существу: кто мы таковы? и отчего мы нравственно и материально оголтели?
Поэтому он с утра до вечера мелькает, с утра до вечера всем и каждому предлагает
вопросы по всем отраслям человеческого ведения и сам же на них отвечает.
Задека между тем объяснил присутствующим, что он, действительно, может отвечать на все
вопросы, но преимущественно
по питейной части.
Он —
по этому
вопросу, другой —
по другому, третий —
по третьему. А то, сказывают, прибыл из губернии еще"сведущий человек", который раз десять был изувечен при переездах
по железным дорогам, — так тот
по железнодорожному
вопросу будет пользу приносить…
Конечно, рядом с"свободой"он ставит слова:"искоренить","истребить"и"упразднить", но так как эти выражения разбросаны
по странице в величайшем беспорядке, то, в уме блюдущего, естественно, возникает
вопрос: нет ли тут подвоха?
Я думаю, что ответ на эти
вопросы не может подлежать сомнению и что, стало быть, лагерь, который безрассудно возбуждает
по этому поводу разглагольствие, сам на себя налагает клеймо распутства, с которым и перейдет в потомство.
Первую половину
вопроса статский советник признал правильною и, дабы удовлетворить потерпевшую сторону, обратился к уряднику, сказав: это все ты, каналья, сплетни разводишь! Но относительно проторей и убытков вымолвил кратко: будьте и тем счастливы, чего бог простил! Затем, запечатлев урядника, проследовал в ближайшее село, для исследования
по доносу тамошнего батюшки, будто местный сельский учитель превратно толкует события, говоря: сейте горохи, сажайте капусту, а о прочем не думайте!
— Дай срок, все в своем месте объясню. Так вот, говорю:
вопрос, которая манера лучше, выдвинулся не со вчерашнего дня. Всегда были теоретики и практики, и всегда шел между ними спор, как пристойнее жизнь прожить: ничего не совершив, но в то же время удержав за собой право сказать:
по крайней мере, я навозной жижи не хлебнул! или же, погрузившись
по уши в золото, в виде награды сознавать, что вот, мол, и я свою капельку в сосуд преуспеянья пролил…
— Охотно забуду, — возразил я, — но ведь если мы подобные личности в стороне оставим, то вопрос-то, пожалуй, совсем иначе поставить придется. Если речь идет только о практиках убежденных, то они не претендуют ни на подачки в настоящем, ни на чествования в будущем. Они заранее обрекают свои имена на забвение и, считая себя простыми иксами и игреками, освобождают себя от всяких забот относительно"замаранности"или"незамаранности". По-моему, это своего рода самоотвержение.
— Нет-с, я ничего не принимал у Ахмаковой. Там, в форштадте, был доктор Гранц, обремененный семейством, по полталера ему платили, такое там у них положение на докторов, и никто-то его вдобавок не знал, так вот он тут был вместо меня… Я же его и посоветовал, для мрака неизвестности. Вы следите? А я только практический совет один дал,
по вопросу Версилова-с, Андрея Петровича, по вопросу секретнейшему-с, глаз на глаз. Но Андрей Петрович двух зайцев предпочел.
Неточные совпадения
Тем не менее
вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась
по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Этот
вопрос произвел всеобщую панику; всяк бросился к своему двору спасать имущество. Улицы запрудились возами и пешеходами, нагруженными и навьюченными домашним скарбом. Торопливо, но без особенного шума двигалась эта вереница
по направлению к выгону и, отойдя от города на безопасное расстояние, начала улаживаться. В эту минуту полил долго желанный дождь и растворил на выгоне легко уступающий чернозем.
Уважение к старшим исчезло; агитировали
вопрос, не следует ли,
по достижении людьми известных лет, устранять их из жизни, но корысть одержала верх, и порешили на том, чтобы стариков и старух продать в рабство.
Жду вас к себе, дорогая сестра моя
по духу, дабы разрешить сей
вопрос в совокупном рассмотрении".
Никто, однако ж, на клич не спешил; одни не выходили вперед, потому что были изнежены и знали, что порубление пальца сопряжено с болью; другие не выходили
по недоразумению: не разобрав
вопроса, думали, что начальник опрашивает, всем ли довольны, и, опасаясь, чтоб их не сочли за бунтовщиков,
по обычаю, во весь рот зевали:"Рады стараться, ваше-е-е-ество-о!"