Первый факт можно объяснить или тем, что Привалов
навсегда покончил свою веселую жизнь с Блянш
и Сюзет
и намеревается посвятить себя мудрой экономии, или тем, что он хотел показать себя для первого
раза оригиналом, или же, наконец, тем, что он думал сделать себе маленькое incognito.
Да
и не подозрение только — какие уж теперь подозрения, обман явен, очевиден: она тут, вот в этой комнате, откуда свет, она у него там, за ширмами, —
и вот несчастный подкрадывается к окну, почтительно в него заглядывает, благонравно смиряется
и благоразумно уходит, поскорее вон от беды, чтобы чего не произошло, опасного
и безнравственного, —
и нас в этом хотят уверить, нас, знающих характер подсудимого, понимающих, в каком он был состоянии духа, в состоянии, нам известном по фактам, а главное, обладая знаками, которыми тотчас же мог отпереть дом
и войти!“ Здесь по поводу „знаков“ Ипполит Кириллович оставил на время свое обвинение
и нашел необходимым распространиться о Смердякове, с тем чтоб уж совершенно исчерпать весь этот вводный эпизод о подозрении Смердякова в убийстве
и покончить с этою мыслию
раз навсегда.
— Чтобы
раз навсегда покончить с этим, — серьезно
и внушительно сказал Тарас, похлопывая рукой по колену, — я скажу вам теперь же, как все это было. Я был сослан в Сибирь на поселение на шесть лет
и все время ссылки жил в Ленском горном округе… в Москве сидел в тюрьме около девяти месяцев — вот
и все!
В тот же день вечером, чтобы не терять времени
и покончить раз навсегда с надоевшим мне «делом об убийстве», я отправился в арестантский дом
и обманул Урбенина, сказав ему, что Кузьма назвал его убийцею.