Жадов. Дядюшка, я, быть может, оскорбил вас. Извините меня… увлечение молодости,
незнание жизни… я не должен был… вы мой родственник.
Тут прямолинейность,
незнание жизни, юные дешевые убеждения, слепота куриная «прекрасных сердец», а главное тут — касса ссуд и — баста (а разве я был злодей в кассе ссуд, разве не видела она, как я поступал и брал ли я лишнее?)!
Неточные совпадения
Так он жил, не зная и не видя возможности знать, что он такое и для чего живет на свете, и мучаясь этим
незнанием до такой степени, что боялся самоубийства, и вместе с тем твердо прокладывая свою особенную, определенную дорогу в
жизни.
Штольц был глубоко счастлив своей наполненной, волнующейся
жизнью, в которой цвела неувядаемая весна, и ревниво, деятельно, зорко возделывал, берег и лелеял ее. Со дна души поднимался ужас тогда только, когда он вспоминал, что Ольга была на волос от гибели, что эта угаданная дорога — их два существования, слившиеся в одно, могли разойтись; что
незнание путей
жизни могло дать исполниться гибельной ошибке, что Обломов…
Свобода, заключенная между пределами
незнания истины и признания известной степени ее, кажется людям не свободою, тем более, что, хочет или не хочет человек признать открывшуюся ему истину, он неизбежно будет принужден к исполнению ее в
жизни.
Иностранные светские критики тонким манером, не оскорбляя меня, старались дать почувствовать, что суждения мои о том, что человечество может руководиться таким наивным учением, как нагорная проповедь, происходит отчасти от моего невежества,
незнания истории,
незнания всех тех тщетных попыток осуществления в
жизни принципов нагорной проповеди, которые были делаемы в истории и ни к чему не привели, отчасти от непонимания всего значения той высокой культуры, на которой со своими крупповскими пушками, бездымным порохом, колонизацией Африки, управлением Ирландии, парламентом, журналистикой, стачками, конституцией и Эйфелевой башней стоит теперь европейское человечество.
Объяснение этой тоски, я полагаю, заключается в том, что у культурного русского человека бывают дела личные, но нет дел общих. Личные дела вообще несложны и решаются быстро, без особых головоломных дум; затем впереди остается громадный досуг, который решительно нечем наполнить. Отсюда — скука,
незнание куда преклонить голову, чем занять праздную мысль, куда избыть праздную
жизнь. Когда перед глазами постоянно мелькает пустое пространство, то делается понятным даже отчаяние.