Неточные совпадения
Высшие
сферы имеют чарующую, притягательную силу.
Предполагается, что там царит фаталистическая тьма, которую может разогнать только свет, источающийся из ненавистнических и солидных городских
сфер.
Он редко обращает свою мысль к голосу собственного рассудка, собственной совести, и, напротив, чутко и беспокойно присматривается и прислушивается к афоризмам, исходящим из солидных
сфер.
Торжество той или другой идеи производит известные изменения в политических
сферах и в то же время представляет собой торжество журналистики соответствующего оттенка. Журналистика не стоит в стороне от жизни страны, считая подписчиков и рассчитывая лишь на то, чтобы журнальные воротилы были сыты, а принимает действительное участие в жизни. Стоит вспомнить июльскую монархию и ее представителя, Луи-Филиппа, чтобы убедиться в этом.
В уголовной
сфере, вместо прежних театральных воров, начали появляться воры заправские, к которым уж никак нельзя было применить кличку жертв общественного темперамента.
Он, по преимуществу, действовал на местные правящие
сферы: убеждал, приглашал оставить опасный путь и идти об руку по стезе благонамеренности.
И так как выбранная минута была всегда такая, когда в известных
сферах было насчет благонамеренности «твердо», то жертв этой настойчивости оказывалось немало.
— Да, чуть не забыл вам рассказать, что у нас в
сферах делается… Умора!
Неточные совпадения
Тем не менее даже и по этим скудным фактам оказывается возможным уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших
сферах.
Воры-сердцеведцы встречаются чрезвычайно редко; чаще же случается, что мошенник даже самый грандиозный только в этой
сфере и является замечательным деятелем, вне же пределов ее никаких способностей не выказывает.
Но какими бы именами ни прикрывало себя ограбление, все-таки
сфера грабителя останется совершенно другою, нежели
сфера сердцеведца, ибо последний уловляет людей, тогда как первый уловляет только принадлежащие им бумажники и платки.
Ударившись в политеизм, [Политеи́зм (греч.) — многобожие.] осложненный гривуазностью, представители глуповской интеллигенции сделались равнодушны ко всему, что происходило вне замкнутой
сферы «езды на остров любви».
Усложненность петербургской жизни вообще возбудительно действовала на него, выводя его из московского застоя; но эти усложнения он любил и понимал в
сферах ему близких и знакомых; в этой же чуждой среде он был озадачен, ошеломлен, и не мог всего обнять.