Неточные совпадения
Стучат сечки о корыто, наполненное ядреной капустой; солится небольшой запас огурцов,
в виде лакомства, на праздники; ходенем
ходит ткацкий станок, заготовляя красно и шерстяную редину, которыми зимой обшивают
семью.
Делать нечего, надо сбирать обед. Священник и вся
семья суетятся, потчуют.
В кашу льется то же постное масло, во щи нарезывается та же солонина с запашком; но то, что
сходит с рук своему брату, крестьянину, ставится священнику
в укор."Работали до седьмого пота, а он гнилятиной кормит!"
— Нет, это коровы такие… Одна корова два года ялова
ходит, чайную чашечку
в день доит; коров с
семь перестарки, остальные — запущены. Всех надо на мясо продать, все стадо возобновить, да и скотницу прогнать. И быка другого необходимо купить — теперешнего коровы не любят.
Шаг этот был важен для Люберцева
в том отношении, что открывал ему настежь двери
в будущее. Ему дали место помощника столоначальника. Это было первое звено той цепи, которую ему предстояло
пройти. Сравнительно новое его положение досталось ему довольно легко.
Прошло лишь семь-восемь месяцев по выходе из школы, и он, двадцатилетний юноша, уже находился
в служебном круговороте,
в качестве рычага государственной машины. Рычага маленького, почти незаметного, а все-таки…
Неточные совпадения
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом
в кошеле кашу варили, потом козла
в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется
в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали
семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить
ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса
в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Уездный чиновник
пройди мимо — я уже и задумывался: куда он идет, на вечер ли к какому-нибудь своему брату или прямо к себе домой, чтобы, посидевши с полчаса на крыльце, пока не совсем еще сгустились сумерки, сесть за ранний ужин с матушкой, с женой, с сестрой жены и всей
семьей, и о чем будет веден разговор у них
в то время, когда дворовая девка
в монистах или мальчик
в толстой куртке принесет уже после супа сальную свечу
в долговечном домашнем подсвечнике.
— Вот говорит пословица: «Для друга
семь верст не околица!» — говорил он, снимая картуз. —
Прохожу мимо, вижу свет
в окне, дай, думаю себе, зайду, верно, не спит. А! вот хорошо, что у тебя на столе чай, выпью с удовольствием чашечку: сегодня за обедом объелся всякой дряни, чувствую, что уж начинается
в желудке возня. Прикажи-ка мне набить трубку! Где твоя трубка?
Но муж любил ее сердечно, //
В ее затеи не входил, // Во всем ей веровал беспечно, // А сам
в халате ел и пил; // Покойно жизнь его катилась; // Под вечер иногда сходилась // Соседей добрая
семья, // Нецеремонные друзья, // И потужить, и позлословить, // И посмеяться кой о чем. //
Проходит время; между тем // Прикажут Ольге чай готовить, // Там ужин, там и спать пора, // И гости едут со двора.
Раскольников тут уже
прошел и не слыхал больше. Он
проходил тихо, незаметно, стараясь не проронить ни единого слова. Первоначальное изумление его мало-помалу сменилось ужасом, как будто мороз
прошел по спине его. Он узнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно
в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной ее сожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно
в семь часов вечера, останется дома одна.