Семь часов вечера. Чудинов лежит в постели; лицо у него в поту;
в теле чувствуется то озноб, то жар; у изголовья его сидит Анна Ивановна и вяжет чулок. В полузабытьи ему представляется то светлый дух с светочем в руках, то злобная парка с смердящим факелом. Это — «ученье», ради которого он оставил родной кров.
Неточные совпадения
Болен я, могу без хвастовства сказать, невыносимо. Недуг впился
в меня всеми когтями и не выпускает из них. Руки и ноги дрожат,
в голове — целодневное гудение, по всему организму пробегает судорога. Несмотря на врачебную помощь, изможденное
тело не может ничего противопоставить недугу. Ночи провожу
в тревожном сне, пишу редко и с большим мученьем, читать не могу вовсе и даже — слышать чтение. По временам самый голос человеческий мне нестерпим.
Для помещиков эта операция была, несомненно, выгодна. Во-первых, Чумазый уплачивал хорошую цену за одни крестьянские
тела; во-вторых, оставался задаром крестьянский земельный надел, который
в тех местах имеет значительную ценность. Для Чумазого выгода заключалась
в том, что он на долгое время обеспечивал себя дешевой рабочей силой. Что касается до закабаляемых, то им оставалась
в удел надежда, что невзгода настигает их…
в последний раз!
Скотину он тоже закармливает с осени. Осенью она и сена с сырцой поест, да и
тело скорее нагуляет. Как нагуляет
тело, она уж зимой не много корму запросит, а к весне, когда кормы у всех к концу подойдут, подкинешь ей соломенной резки — и на том бог простит. Все-таки она до новой травы выдержит, с целыми ногами
в поле выйдет.
— Главное, друг мой, береги здоровье! — твердил ему отец, — mens sana in corpore sano. [здоровый дух
в здоровом
теле (лат.)] Будешь здоров, и житься будет веселее, и все пойдет у тебя ладком да мирком!
Но пота не появлялось; напротив,
тело становилось все горячее и горячее, губы запеклись, язык высох и бормотал какие-то несвязные слова. Всю остальную ночь Надежда Владимировна просидела у его постели, смачивая ему губы и язык водою с уксусом. По временам он выбивался из-под одеяла и пылающею рукою искал ее руку. Мало-помалу невнятное бормотанье превратилось
в настоящий бред. Посреди этого бреда появлялись минуты какого-то вымученного просветления. Очевидно,
в его голове носились терзающие воспоминания.
"Бедная! бедная! бедная!" — раздавалось у нее
в ушах, стучало
в голове, разливалось волной по всему
телу…
Бился-бился отец, вызвал меня из полка
в отпуск, и не успел я еще
в родительский дом путем войти, как окружили меня
в лакейской, спустили штаны, да три пучка розог и обломали об мое поручичье
тело…
Прежде он отдавал на общее поругание свой нос, свое лицо, свое
тело; теперь поругание проникло
в самое его нутро.
Он был как бы
в забытьи и трясся всем
телом.
— Послушай, Казбич, — говорил, ласкаясь к нему, Азамат, — ты добрый человек, ты храбрый джигит, а мой отец боится русских и не пускает меня в горы; отдай мне свою лошадь, и я сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца лучшую его винтовку или шашку, что только пожелаешь, — а шашка его настоящая гурда [Гурда — сорт стали, название лучших кавказских клинков.] приложи лезвием к руке, сама
в тело вопьется; а кольчуга — такая, как твоя, нипочем.
Нагнулся и сунул штык, точно ухват в печку,
в тело Дьякона; старик опрокинулся, палка упала к ногам штатского, — он стоял и выдергивал штык.
Сущность богослужения состояла в том, что предполагалось, что вырезанные священником кусочки и положенные в вино, при известных манипуляциях и молитвах, превращаются
в тело и кровь Бога.
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват ни душою, ни
телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право,
в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не бывал.
По правую сторону его жена и дочь с устремившимся к нему движеньем всего
тела; за ними почтмейстер, превратившийся
в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за ним Лука Лукич, потерявшийся самым невинным образом; за ним, у самого края сцены, три дамы, гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выраженьем лица, относящимся прямо к семейству городничего.
Аммос Федорович (дрожа всем
телом).Никак нет-с. (
В сторону.)О боже, вот уж я и под судом! и тележку подвезли схватить меня!
Проходит и еще один день, а градоначальниково
тело все сидит
в кабинете и даже начинает портиться.
Дело
в том, что она продолжала сидеть
в клетке на площади, и глуповцам
в сладость было,
в часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно,
в особенности же когда к ее
телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.