Неточные совпадения
В сущности, однако ж, в том положении, в каком он находился, если бы и возникли в уме его эти
вопросы, они были бы лишними или, лучше сказать, только измучили бы его, затемнили бы вконец тот луч, который хоть на время осветил и согрел его
существование. Все равно, ему ни идти никуда не придется, ни задачи никакой выполнить не предстоит. Перед ним широко раскрыта дверь в темное царство смерти — это единственное ясное разрешение новых стремлений, которые волнуют его.
Ежели Непомнящий не может ответить на
вопрос, откуда и зачем он появился на арену газетной деятельности, то он очень хорошо знает, в силу чего
существование и процветание его вполне обеспечены. В отношении к Ахбедному та же задача представляется как раз наоборот: он знает, откуда и зачем он пришел, и не может ответить на
вопрос, насколько обеспечено его
существование в будущем.
В ответ на эти
вопросы, куда он ни обращал свои взоры, всюду видел мелочи, мелочи и мелочи… Сколько ни припоминал
существований, везде навстречу ему зияло бессмысленное слово: «вотще», которое рассевало окрест омертвение. Жизнь стремилась вдаль без намеченной цели, принося за собой не осязательные результаты, а утомление и измученность. Словом сказать, это была не жизнь, а особого рода косность, наполненная призрачною суетою, которой, только ради установившегося обычая, присвоивалось наименование жизни.
Неточные совпадения
Понимая всю важность этих
вопросов, издатель настоящей летописи считает возможным ответить на них нижеследующее: история города Глупова прежде всего представляет собой мир чудес, отвергать который можно лишь тогда, когда отвергается
существование чудес вообще.
А так как
вопрос этот длинный, а руки у них коротки, то очевидно, что
существование вопроса только поколеблет их твердость в бедствиях, но в положении существенного улучшения все-таки не сделает.
Она усмехнулась и, облизав губы кончиком языка, не сказала ничего, но, видимо, ждала еще каких-то
вопросов. Самгин вспомнил случайно прочитанное в словаре Брокгауза: «Агафья, имя святой, действительное
существование которой сомнительно».
Как такой человек мог быть близок Обломову, в котором каждая черта, каждый шаг, все
существование было вопиющим протестом против жизни Штольца? Это, кажется, уже решенный
вопрос, что противоположные крайности, если не служат поводом к симпатии, как думали прежде, то никак не препятствуют ей.
Она все колола его легкими сарказмами за праздно убитые годы, изрекала суровый приговор, казнила его апатию глубже, действительнее, нежели Штольц; потом, по мере сближения с ним, от сарказмов над вялым и дряблым
существованием Обломова она перешла к деспотическому проявлению воли, отважно напомнила ему цель жизни и обязанностей и строго требовала движения, беспрестанно вызывала наружу его ум, то запутывая его в тонкий, жизненный, знакомый ей
вопрос, то сама шла к нему с
вопросом о чем-нибудь неясном, не доступном ей.