Неточные совпадения
— Да, да… Это действительно так… нельзя же! Вот я никогда за
границей не бывал и даже намерения
не имел, а давеча пришел он — я и раздумался. Надо же, думаю, нельзя же!
Затем Прокоп начал было объяснять мне, какой разговор он
имел об этом деле с адвокатом Комаринским, но я уже
не слушал его. Придя в зал, я нашел там довольно много народу, мужчин и дам, и у всех было на лицах написано: вот и мы за
границу едем! Нельзя же! Надо же! Меня никто
не провожал; около Прокопа вертелся Гаврюша, которому он от времени до времени говорил...
Стабровский кое-как уговорил мисс Дудль остаться, и это послужило только к тому, что Дидя окончательно ее возненавидела и начала преследовать с ловкостью обезьяны. Изобретательность маленького инквизитора, казалось,
не имела границ, и только английское терпение мисс Дудль могло переносить эту домашнюю войну. Дидя травила англичанку на каждом шагу и, наконец, заявила ей в глаза.
Огни за кормой пропали во мраке, и тогда стало страшно. Казалось, что пространство гневной воды
не имело границ. Ничего не было видно, кроме волн, летевших из мрака.
Все внимание специалиста обращено на частности; он с каждым шагом более и более запутывается; частности делаются дробнее, ничтожнее, деление
не имеет границ; темный хаос случайностей стережет его возле и увлекает в болотистую тину той закраины бытия, которую свет не объемлет: это его бесконечное море в противоположность дилетантскому.
Неточные совпадения
Когда он передал Кити совет Степана Аркадьича ехать за
границу, он очень удивился, что она
не соглашалась на это, а
имела насчет их будущей жизни какие-то свои определенные требования.
— Вы говорите, — продолжала хозяйка начатый разговор, — что мужа
не может интересовать всё русское. Напротив, он весел бывает за
границей, но никогда так, как здесь. Здесь он чувствует себя в своей сфере. Ему столько дела, и он
имеет дар всем интересоваться. Ах, вы
не были в нашей школе?
Со времени своего возвращения из-за
границы Алексей Александрович два раза был на даче. Один раз обедал, другой раз провел вечер с гостями, но ни разу
не ночевал, как он
имел обыкновение делать это в прежние годы.
— Ну, послушай однако, — нахмурив свое красивое умное лицо, сказал старший брат, — есть
границы всему. Это очень хорошо быть чудаком и искренним человеком и
не любить фальши, — я всё это знаю; но ведь то, что ты говоришь, или
не имеет смысла или
имеет очень дурной смысл. Как ты находишь неважным, что тот народ, который ты любишь, как ты уверяешь…
Он
имел о себе самое высокое мнение; тщеславие его
не знало
границ, но он держался просто, глядел одобрительно, слушал снисходительно и так добродушно смеялся, что на первых порах мог даже прослыть за «чудного малого».