Неточные совпадения
— Нет, не
я! у
тебя он и на носу-то сидел!
Я за то
тебя, детинушку, пожалую
Среди поля хоромами высокими,
Что двумя столбами с перекладиною...
— А на что
мне тебя… гунявого? [Гуня́вый — гнусавый, в другом значении — плешивый, неуклюжий.] — отвечала Аленка, с наглостью смотря ему в глаза, — у
меня свой муж хорош.
— Только
ты это сделай! Да
я тебя… и черепки-то твои поганые по ветру пущу! — задыхался Митька и в ярости полез уж было за вожжами на полати, но вдруг одумался, затрясся всем телом, повалился на лавку и заревел.
— Ничего
я этого не знаю, — говорил он, — знаю только, что
ты, старый пес, у
меня жену уводом увел, и
я тебе это, старому псу, прощаю… жри!
— С правдой
мне жить везде хорошо! — сказал он, — ежели мое дело справедливое, так ссылай
ты меня хоть на край света, —
мне и там с правдой будет хорошо!
— Это точно, что с правдой жить хорошо, — отвечал бригадир, — только вот
я какое слово
тебе молвлю: лучше бы
тебе, древнему старику, с правдой дома сидеть, чем беду на себя накликать!
— Нет!
мне с правдой дома сидеть не приходится! потому она, правда-матушка, непоседлива!
Ты глядишь: как бы в избу да на полати влезти, ан она, правда-матушка, из избы вон гонит… вот что!
Она наступала на человека прямо, как будто говорила: а ну, посмотрим, покоришь ли
ты меня? — и всякому, конечно, делалось лестным доказать этой «прорве», что «покорить» ее можно.
— Пустое
ты дело затеял! — сразу оборвал он бригадира, — кабы не
я, твой приставник, — слова бы
тебе, гунявому, не пикнуть, а не то чтоб за экое орудие взяться!
— Слушай! — сказал он, слегка поправив Федькину челюсть, — так как
ты память любезнейшей моей родительницы обесславил, то
ты же впредь каждый день должен сию драгоценную
мне память в стихах прославлять и стихи те ко
мне приносить!
Только однажды, выведенный из терпения продолжительным противодействием своего помощника, он дозволил себе сказать:"
Я уже имел честь подтверждать
тебе, курицыну сыну"… но тут же спохватился и произвел его в следующий чин.
Ты спросишь
меня, друг: зачем же издавать такие законы, которые и без того всеми исполняются.
— Говорил
я ему:"Какой вы, сударь, имеете резон драться?", а он только знай по зубам щелкает: вот
тебе резон! вот
тебе резон!
— Нет,
я не та, которую
ты во
мне подозреваешь, — продолжала между тем таинственная незнакомка, как бы угадав его мысли, —
я не Аксиньюшка, ибо недостойна облобызать даже прах ее ног.
Я просто такая же грешница, как и
ты!
—
Я — твое внутреннее слово!
я послана объявить
тебе свет Фавора, [Фаво́р — по евангельскому преданию, священная гора.] которого
ты ищешь, сам того не зная! — продолжала между тем незнакомка, — но не спрашивай, кто
меня послал, потому что
я и сама объявить о сем не умею!
—
Я та самая юродивая дева, которую
ты видел с потухшим светильником в вольном городе Гамбурге!
— Прими руки! — кротко сказала она, — не осязанием, но мыслью
ты должен прикасаться ко
мне, чтобы выслушать то, что
я должна
тебе открыть!
Ну, он это взглянул на
меня этак сыскоса:"
Ты, говорит, колченогий (а у
меня, ваше высокородие, точно что под Очаковом ногу унесло), в полиции, видно, служишь?" — взял шапку и вышел из кабака вон.
— И так это
меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и не знаю как!"За что же, мол,
ты бога-то обидел?" — говорю
я ему. А он не то чтобы что, плюнул
мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", — и был таков.
—
Ты меня возлюбил, — воскликнул он, — а
я тебя возлюблю сторицею!
— И
я тот твой бездельный поступок по благодушию своему прощаю! — вновь начал Фердыщенко, — а которое
ты имение награбил, и то имение твое отписываю
я, бригадир, на себя. Ступай и молись богу.
— Вот и
ты, чертов угодник, в аду с братцем своим сатаной калеными угольями трапезовать станешь, а
я, Семен, тем временем на лоне Авраамлем почивать буду.
— Погоди. И за те твои бессовестные речи судил
я тебя, Ионку, судом скорым, и присудили тако: книгу твою, изодрав, растоптать (говоря это, Бородавкин изодрал и растоптал), с
тобой же самим, яко с растлителем добрых нравов, по предварительной отдаче на поругание, поступить, как
мне, градоначальнику, заблагорассудится.
Один градоначальник
мне лично сказывал:"Какие, брат, мы с
тобой градоначальники!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он
мне в записке? (Читает.)«Спешу
тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)
Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Аммос Федорович. Вот
тебе на! (Вслух).Господа,
я думаю, что письмо длинно. Да и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Хлестаков. Поросенок
ты скверный… Как же они едят, а
я не ем? Отчего же
я, черт возьми, не могу так же? Разве они не такие же проезжающие, как и
я?
Осип. Послушай, малый:
ты,
я вижу, проворный парень; приготовь-ка там что-нибудь поесть.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими:
я, брат, не такого рода! со
мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)
Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.