Неточные совпадения
Тем
не менее Митькиным словам
не поверили, и так как казус [Ка́зус — случай.] был спешный, то и производство по нем велось с упрощением. Через месяц Митька уже был бит на площади кнутом и, по наложении клейм, отправлен
в Сибирь
в числе прочих сущих воров и разбойников. Бригадир торжествовал; Аленка потихоньку всхлипывала.
Но тут встретилось непредвиденное обстоятельство. Едва Беневоленский приступил к изданию первого закона, как оказалось, что он, как простой градоначальник,
не имеет даже права издавать собственные законы. Когда секретарь доложил об этом Беневоленскому, он сначала
не поверил ему. Стали рыться
в сенатских указах, но хотя перешарили весь архив, а такого указа, который уполномочивал бы Бородавкиных, Двоекуровых, Великановых, Беневоленских и т. п. издавать собственного измышления законы, —
не оказалось.
На это могу сказать одно: кто
не верит в волшебные превращения, тот пусть
не читает летописи Глупова.
— Что ты с ним балы-то точишь! он
в бога
не верит!
— Точно ли ты
в бога
не веришь? — подскочил он к Линкину и, по важности обвинения,
не выждав ответа, слегка ударил его,
в виде задатка, по щеке.
Рассказывают следующее. Один озабоченный градоначальник, вошед
в кофейную, спросил себе рюмку водки и, получив желаемое вместе с медною монетою
в сдачу, монету проглотил, а водку вылил себе
в карман. Вполне сему
верю, ибо при градоначальнической озабоченности подобные пагубные смешения весьма возможны. Но при этом
не могу
не сказать: вот как градоначальники должны быть осторожны
в рассмотрении своих собственных действий!
Неточные совпадения
Стародум.
Поверь мне, всякий найдет
в себе довольно сил, чтоб быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет легче
не делать того, за что б совесть угрызала.
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может!
Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он,
в чем его истинная слава, там человечеству
не могут
не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод
в том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь
в городе около приказных служителей у счетных дел.
Не всякому открыл Господь науку: так кто сам
не смыслит, меня нанимает то счетец
поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить
не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек на человека
не приходит.
— Я
не буду судиться. Я никогда
не зарежу, и мне этого нe нужно. Ну уж! — продолжал он, опять перескакивая к совершенно нейдущему к делу, — наши земские учреждения и всё это — похоже на березки, которые мы натыкали, как
в Троицын день, для того чтобы было похоже на лес, который сам вырос
в Европе, и
не могу я от души поливать и
верить в эти березки!
Он
не верит и
в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает, что я
не брошу сына,
не могу бросить сына, что без сына
не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает, что я
не в силах буду сделать этого».