— Море, — жгуче говорил он, — синее око земли, устремлённое в дали небес, созерцает оно надмирные пространства, и во влаге его, живой и чуткой, как душа, отражаются игры звёзд — тайный бег светил. И если долго смотреть на волнение моря, то и небеса
кажутся отдалённым океаном, звёзды же — золотые острова в нём.
Неточные совпадения
Покамест упивайтесь ею, // Сей легкой жизнию, друзья! // Ее ничтожность разумею // И мало к ней привязан я; // Для призраков закрыл я вежды; // Но
отдаленные надежды // Тревожат сердце иногда: // Без неприметного следа // Мне было б грустно мир оставить. // Живу, пишу не для похвал; // Но я бы,
кажется, желал // Печальный жребий свой прославить, // Чтоб обо мне, как верный друг, // Напомнил хоть единый звук.
Необозримое блестяще-желтое поле замыкалось только с одной стороны высоким синеющим лесом, который тогда
казался мне самым
отдаленным, таинственным местом, за которым или кончается свет, или начинаются необитаемые страны.
Склонившись над водою, машинально смотрел он на последний розовый отблеск заката, на ряд домов, темневших в сгущавшихся сумерках, на одно
отдаленное окошко, где-то в мансарде, по левой набережной, блиставшее, точно в пламени, от последнего солнечного луча, ударившего в него на мгновение, на темневшую воду канавы и,
казалось, со вниманием всматривался в эту воду.
Когда ему стало холодно, он как бы выскользнул из пустоты самозабвения. Ему
показалось, что прошло несколько часов, но, лениво раздеваясь, чтобы лечь в постель, он услышал
отдаленный звон церковного колокола и сосчитал только одиннадцать ударов.
Но зачем пускал их к себе Обломов — в этом он едва ли отдавал себе отчет. А
кажется, затем, зачем еще о сю пору в наших
отдаленных Обломовках, в каждом зажиточном доме толпится рой подобных лиц обоего пола, без хлеба, без ремесла, без рук для производительности и только с желудком для потребления, но почти всегда с чином и званием.