Более всего заботила его Стрелецкая слобода, которая и при предшественниках его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия почти до утонченности. Они не только не являлись на сходки по приглашениям Бородавкина, но, завидев его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь землю проваливались. Некого было убеждать, не у кого было ни о чем спросить. Слышалось, что кто-то где-то дрожит, но где дрожит и как дрожит — разыскать невозможно.
Неточные совпадения
— Зачинщики, вперед! — скомандовал градоначальник,
все более возвышая голос.
В то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком из них
более накопилось недоимки, к сборщику незаметно подъехали столь известные обывателям градоначальнические дрожки. Не успели обыватели оглянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а следом за ним в виду
всей толпы очутился точь-в-точь такой же градоначальник, как и тот, который за минуту перед тем был привезен в телеге исправником! Глуповцы так и остолбенели.
— Если
более ясных доказательств не имеешь, то не признаю! — столь твердо отвечал помощник градоначальника, что стряпчий защелкал зубами и заметался во
все стороны.
В этот день
весь Глупов был пьян, а больше
всех пятый Ивашко. Беспутную оную Клемантинку посадили в клетку и вывезли на площадь; атаманы-молодцы подходили и дразнили ее. Некоторые,
более добродушные, потчевали водкой, но требовали, чтобы она за это откинула какое-нибудь коленце.
Из
всех этих упоминовений явствует, что Двоекуров был человек передовой и смотрел на свои обязанности
более нежели серьезно.
И еще доводим: которая у того бригадира, Фердыщенка, ямская жена Аленка, то от нее беспременно
всем нашим бедам источник приключился, а
более того причины не видим.
На небе было
всего одно облачко, но ветер крепчал и еще
более усиливал общие предчувствия.
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его было
более личной веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять
всем обществом пали на колени.
Таким образом, когда Беневоленский прибыл в Глупов, взгляд его на законодательство уже установился, и установился именно в том смысле, который
всего более удовлетворял потребностям минуты.
Всего более его смущало то, что он не мог дать достаточно твердого определения слову:"права́".
Возвратившись домой, Грустилов целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну, на дне которой метались черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и
всё огненные. Один из чертей вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но что
всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но в лице его погряз и
весь Глупов.
Казалось, за этим сонно-фантастическим миром существовал еще
более фантастический провал, который разрешал
все затруднения тем, что в нем
все пропадало, —
всё без остатка.
Разговор этот происходил утром в праздничный день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его
более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение
всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
А он между тем неподвижно лежал на самом солнечном припеке и тяжело храпел. Теперь он был у
всех на виду; всякий мог свободно рассмотреть его и убедиться, что это подлинный идиот — и ничего
более.
Голос обязан иметь градоначальник ясный и далеко слышный; он должен помнить, что градоначальнические легкие созданы для отдания приказаний. Я знал одного градоначальника, который, приготовляясь к сей должности, нарочно поселился на берегу моря и там во
всю мочь кричал. Впоследствии этот градоначальник усмирил одиннадцать больших бунтов, двадцать девять средних возмущений и
более полусотни малых недоразумений. И
все сие с помощью одного своего далеко слышного голоса.
Ночь еще только что обняла небо, но Бульба всегда ложился рано. Он развалился на ковре, накрылся бараньим тулупом, потому что ночной воздух был довольно свеж и потому что Бульба любил укрыться потеплее, когда был дома. Он вскоре захрапел, и за ним последовал весь двор; все, что ни лежало в разных его углах, захрапело и запело; прежде всего заснул сторож, потому что
более всех напился для приезда паничей.
— Нет, я, я
более всех виновата! — говорила Дунечка, обнимая и целуя мать, — я польстилась на его деньги, но, клянусь, брат, я и не воображала, чтоб это был такой недостойный человек! Если б я разглядела его раньше, я бы ни на что не польстилась! Не вини меня, брат!
Неточные совпадения
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать
более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею
все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
Он с холодною кровью усматривает
все степени опасности, принимает нужные меры, славу свою предпочитает жизни; но что
всего более — он для пользы и славы отечества не устрашается забыть свою собственную славу.
Он говорил то самое, что предлагал Сергей Иванович; но, очевидно, он ненавидел его и
всю его партию, и это чувство ненависти сообщилось
всей партии и вызвало отпор такого же, хотя и
более приличного озлобления с другой стороны. Поднялись крики, и на минуту
всё смешалось, так что губернский предводитель должен был просить о порядке.
Прежде (это началось почти с детства и
всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для
всех, для человечества, для России, для
всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою,
всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал
более и
более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал
более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно
всё становится больше и больше.
— Ясность не в форме, а в любви, — сказала она,
всё более и
более раздражаясь не словами, а тоном холодного спокойствия, с которым он говорил. — Для чего ты желаешь этого?