Неточные совпадения
Но, во-первых, чтоб выполнить
такую задачу вполне добросовестно, необходимо, прежде всего, быть свободным от каких
бы то ни было обязательств.
Но если
бы и действительно глотание Kraenchen, в соединении с ослиным молоком, способно было дать бессмертие, то и
такая перспектива едва ли
бы соблазнила меня. Во-первых, мне кажется, что бессмертие, посвященное непрерывному наблюдению, дабы в организме не переставаючи совершался обмен веществ, было
бы отчасти дурацкое; а во-вторых, я настолько совестлив, что не могу воздержаться, чтоб не спросить себя: ежели все мы, культурные люди, сделаемся бессмертными, то при чем же останутся попы и гробовщики?
«Кабы не мы, немцу протопиться
бы нечем» — эта фраза пользуется у нас почти
такою же популярностью, как и та, которая удостоверяет, что без нашего хлеба немцу пришлось
бы с голоду подохнуть.
Вот под Москвой,
так точно что нет лесов, и та цена, которую здесь, в виду Куришгафа, платят за дрова (до 28 марок за клафтер, около l 1/2 саж. нашего швырка), была
бы для Москвы истинной благодатью, а для берегов Лопани, пожалуй, даже баснословием.
— Ну вот! — воскликнул он горестно, — не говорил ли я вам! Где это видано! где допустили
бы такое расхищение! давно ли
такая, можно сказать, непроходимость была — и вдруг налицо одни пеньки!
Вообще я весьма неохотно завиняю людей и знаю очень мало
таких, которые были
бы с ног до головы противуестественны.
Есть между ними
такие, которые представляют собой как
бы неистощимый сосуд вреднейших мероприятий, и есть другие, которые хотя самостоятельно мероприятий не выдумывают, но имеют специальностью усугублять вредоносную сущность чужих выдумок.
Бывают даже
такие личности, которые, покуда одеты в партикулярное платье, перелагают Давидовы псалмы 29, а как только наденут вицмундир,
так тотчас же начинают читать в сердцах посторонних людей, хотя
бы последние совсем их об этом не просили.
Конечно, если
бы он весь подох, без остатка — это было
бы для меня лично прискорбно, но ведь мое личное воззрение никому не нужно, а сверх того, я убежден, что поголовного умертвия все-таки не будет и что ваши превосходительства хоть сколько-нибудь на раззавод да оставите.
А во-вторых, я отлично понимаю, что противодействие властям, даже в форме простого мнения, у нас не похваляется, а
так как лета мои уже преклонные, то было
бы в высшей степени неприятно, если б в ушах моих неожиданно раздалось… фюить!
— А если неловко, то надо
такой суд устроить, чтоб он был и все равно как
бы его не было!
— Я еще не учился географии и потому не смею отрицать, что подобная страна возможна. Но… было
бы очень жестоко с вашей стороны
так шутить, господин!
Мальчик без штанов. Ну, у нас, брат, не
так. У нас
бы не только яблоки съели, а и ветки-то
бы все обломали! У нас, намеднись, дядя Софрон мимо кружки с керосином шел — и тот весь выпил!
Прошу читателя извинить меня, что я
так часто повторяю фразу о вывернутых назад руках. По-видимому, это самая употребительная и самая совершенная из всех форм исследования, допускаемых обитателями российских палестин в наше просвещенное время. И я убежден, что всякий добросовестный урядник совершенно серьезно подтвердит, что если б этого метода исследования не существовало, то он был
бы в высшей степени затруднен в отправлении своих обязанностей.
Ни гула, напоминающего пчелиный улей (
такой гул слышится иногда в курортах и всегда — в Париже), ни этой живой связи между улицей и окаймляющими ее домами, которая заставляет считать первую как
бы продолжением последних, — ничего подобного нет.
Увы! он самую простую думу думает, а именно: как
бы ему
так обожраться, чтоб штаны по целому месту лопнули (этого результата он почему-то не мог до сих пор добиться), или как
бы ему «шельму Альфонсинку»
так изуродовать, чтобы она после этого целый месяц сесть не могла.
Наблюдать
такие существования со стороны было
бы, разумеется, удобнее, нежели знакомиться с ними при помощи собственных боков, но устроить это, без ущерба для полноты самых наблюдений, до крайности трудно.
Как
бы то ни было, но первое чувство, которое должен испытать русский, попавший в Берлин, все-таки будет чувством искреннейшего огорчения, близко граничащего с досадой.
У нас, в России, наверное,
такой город переименовали
бы в заштатный, и только летом, в видах пресечения и предупреждения, переводили
бы сюда становую квартиру, с правом, на случай превратных толкований, выворачивать руки к лопаткам и сажать в"холодную".
У нас (в Москве, например) при
таких обстоятельствах, по малой мере, потребителю фалды
бы оборвали, и последствием этого было
бы путешествие в кутузку, а здесь и кутузки нет, и фалды целы.
Не раз случалось и
так, что «знатные иностранцы», пораженные настойчивостью, с которою старики усиливались прорваться в ряды «милых негодяев», взглядывали на них с недоумением, как
бы вопрошая: откуда эти выходцы? — на что прочие бесшабашные советники, разумеется, поспешали объяснить, что это загнившие продукты дореформенной русской культуры, не имеющие никакого понятия об «увенчании здания» 20.
— Ваши превосходительства! — сказал я, — вы напрасно считаете Швейцарию месторождением исключительно превратных толкований. Есть, например, в Люцерне"Раненый Лев" — это, я вам доложу,
такая штука, что хоть
бы и нам с вами!
—
Так вот оно с которых пор канитель-то эта пошла! Возьмем хоть
бы вопрос об учреждении губернских правлений…25
Мы в этом отношении поставлены несомненно выгоднее. Мы рождаемся с загадкой в сердцах и потом всю жизнь лелеем ее на собственных боках. А кроме того, мы отлично знаем, что никаких поступков не будет. Но на этом наши преимущества и кончаются, ибо дальнейшие наши отношения к загадке заключаются совсем не в разъяснении ее, а только в известных приспособлениях. Или, говоря другими словами, мы стараемся
так приспособиться, чтоб жить без шкур, но как
бы с оными.
Увы! геройство еще не выработалось, а на добровольные уступки жизнь отзывается с
такою обидною скаредностью, что целые десятилетия кажутся как
бы застывшими в преднамеренной неподвижности.
Граф. Не только не забываю, но всечасно о том помышляю. И даже, однажды, быв спрошен по этому предмету, отвечал
так: если б русский мужик и добровольно отказался от употребления спиртных напитков, то и тогда надлежало
бы кроткими мерами вновь побудить его возвратиться к оным.
Сколько беспокойных ночей я провел, думая, что
бы такое придумать…
Подхалимов. Значит, только напрасно изволили беспокоиться… А впрочем, я полагаю, что и особенно тревожиться тем, что вырвано больше добрых колосьев, чем плевел, нет причин. Ведь все равно, если б добрые колосья и созрели — все-таки ваше сиятельство в той или другой форме скушали
бы их!
— Я сам один пример
такой знаю. Простой советник, а на целую губернию сенаторский гнев навлек-с. Позвольте вас спросить: если б этого не было, могла ли
бы истина воссиятъ-с?
Я боюсь кутузки по двум причинам. Во-первых, там должно быть сыро, неприятно, темно и тесно; во-вторых — кутузка, несомненно, должна воспитывать целую кучу клопов. Право, я положительно не знаю
такого тяжкого литературного преступления, за которое совершивший его мог
бы быть отданным в жертву сырости и клопам. Представьте себе: дряхлого и больного литератора ведут в кутузку… ужели найдется каменное сердце, которое не обольется кровью при этом зрелище?
— Примером-с? ну, что
бы, например? Ну, например, в настоящую минуту вы идете завтракать. Следовательно, вот
так и извольте говорить: понеже наступило время, когда я имею обыкновение завтракать, завтрак же можно получить только в ресторане, — того ради поеду в ресторан (или в отель) и закажу, что мне понравится.
Россия представляла собой область, как
бы застланную туманом, в которой даже
такое дело, как опубликование"Собрания русских пословиц", являлось прихотливым и предосудительным 4; напротив того, во Франции все было ясно как день, несмотря на то, что газеты доходили до нас с вырезками и помарками.
Именно всеми, потому что хотя тут было множество людей самых противоположных воззрений, но, наверно, не было
таких, которые отнеслись
бы к событию с тем жвачным равнодушием, которое впоследствии (и даже, благодаря принятым мероприятиям, очень скоро) сделалось как
бы нормальною окраской русской интеллигенции.
Скудоумна была уже сама по себе мысль говорить три часа о деле, которое в
таком только случае имело шансы на выигрыш, если б явилась ораторская сила, которая сразу сорвала
бы палату и в общем взрыве энтузиазма потопила
бы колебания робких людей.
Но
такой ораторской силы в настоящее время в палате нет, да ежели
бы она и была, то вряд ли
бы ей удалось прошибить толстомясых буржуа, которых нагнал в палату со всех концов Франции пресловутый scrutin d'arrondissements, [принцип выборов по округам] выдвинувший вперед исключительно местный элемент.
Будь палата несколько более нервная, проникнись она сильнее человеческими идеалами, Шамбор, наверное, поступил
бы с нею по всей строгости законов. Но
так как большинство ее составляли индейские петухи, которые не знали удержу только в смысле уступок, то сам выморочный Бурбон вынужден был сказать себе: за что же я буду расстреливать сих невинных пернатых?
Разумеется, было
бы преувеличенно утверждать, чтоб логика событий всегда действовала в этих случаях с строгою неумолимостью, но если даже применить сюда в качестве ободряющего обстоятельства пресловутое"как посмотреть", то все-таки выйдет порядочный риск.
В довершение всего, в Париже отовсюду стекается
такая масса всякого рода провизии, что, кажется, если б у буржуа, вместо одной, было две утробы, то и тут он всего
бы не уместил.
Посчитали, и оказалась
такая прорва, что буржуа даже позеленел от злости при мысли, что эту прорву наполнил он из собственного кармана и что все эти деньги остались
бы у него, если б он в 1852 году, с испуга, не предал бандиту февральскую республику.
Но, несмотря на привлекательность этих приманок, современные"провербы"точно
так же мало удовлетворили
бы козёра восемнадцатого века, как мало удовлетворяют они и буржуа-вивёра наших времен.
Первый наплел
бы их чересчур однообразными и не встретил
бы в них ни аттической соли, ни элемента возрождения; второй говорит прямо: ведь все равно развязка будет в cabinet particulier,
так из-за чего же ты всю эту музыку завела?
Да и нельзя не снизойти,
так как, в противном случае, всех
бы нас на каторгу пришлось сослать, и тогда некому было
бы объявлять предписания, некого было
бы, за невыполнение тех предписаний, усмирять.
"Чайку попить!" —
так все нутро и загорелось во мне! С калачиком! да потом щец
бы горяченьких, да с пирожком подовеньким! Словом сказать, благодаря наплыву родных воспоминаний, дня через два я был уже знаком и с третьим и с четвертым этажами.
— А я
так, напротив, думаю, что он был
бы отличным исправником.
— Действительно… Говорят, правда, будто
бы и еще хуже бывает, но в своем роде и Пинега… Знаете ли что? вот мы теперь в Париже благодушествуем, а как вспомню я об этих Пинегах да Колах —
так меня и начнет всего колотить! Помилуйте! как тут на Венеру Милосскую смотреть, когда перед глазами мечется Верхоянск… понимаете… Верхоянск?! А впрочем, что ж я! Говорю, а главного-то и не знаю: за что ж это вас?
Вот если б вы, при вручении паспорта, попросили — ну, тогда, может быть, вам сказали
бы: а в
таком случае не угодно ли вам получить подорожную в Пинегу?
— До
такой степени"в самом деле", что, даже в эту самую минуту, я убежден, сам столоначальник, у которого ваше дело в производстве, тоскует о том, какую
бы формулу придумать, чтобы вам прогоны всучить! А тут вы как раз с прошением: вот он я! Капитолина Егоровна! да поддержите же вы меня!
И это насиженное воспроизводится с
такою легкостью, что само собою, помимо всякого содействия со стороны воображения, перемещается следом за человеком, куда
бы ни кинула его судьба.
Блохин выговорил эти слова медленно и даже почти строго. Каким образом зародилась в нем эта фраза — это я объяснить не умею, но думаю, что сначала она явилась
так,а потом вдруг во время самого процесса произнесения, созрел проекте попробую-ка я Старосмыслову предику сказать! А может быть, и целый проект примирения Старосмыслова с Пафнутьевым вдруг в голове созрел. Как
бы то ни было, но Федор Сергеич при этом напоминании слегка дрогнул.