Неточные совпадения
Все это я отлично понимал, и все эти возражения были у меня
на языке прошлой весной, когда решался
вопрос о доставлении мне возможности прожить «аридовы веки».
Пишу не для дамочек и не для бонапартистов, а для тех, кои, сидя
на берегах Лопани, Вороны и Хопра, не ослабляючи вздыхают над
вопросами об акклиматизации саранчи, колорадского жучка и гессенской мухи 4.
Ужели
на этот
вопрос никогда не будет другого ответа, кроме: не твое дело?
Вместо того чтоб уверять всуе, что
вопрос о распределении уже разрешен нами
на практике, мне кажется, приличнее было бы взглянуть в глаза Колупаевым и Разуваевым и разоблачить детали того кровопивственного процесса, которому они предаются без всякой опаски, при свете дня.
А то выдумали: нечего нам у немцев заимствоваться; покуда-де они над «накоплением» корпят, мы, того гляди, и политическую-то экономию совсем упраздним 22. Так и упразднили… упразднители! Вот уже прослышит об вашем самохвальстве купец Колупаев, да quibus auxiliis и спросит: а знаете ли вы, робята, как Кузькину сестрицу зовут? И придется вам
на этот
вопрос по сущей совести ответ держать.
Одним словом,
вопрос, для чего нужен Берлин? — оказывается вовсе нестоль праздным, как это может представиться с первого взгляда. Да и ответ
на него не особенно затруднителен, так как вся суть современного Берлина, все мировое значение его сосредоточены в настоящую минуту в здании, возвышающемся в виду Королевской площади и носящем название: Главный штаб…
Ясно, что он что-то украл, но здесь, в курорте, в первый раз вам приходит
на мысль
вопрос: что такое вор?
У себя,
на берегах Ворсклы или Вороны, или совсем не пришел бы
на мысль этот
вопрос, или вы совершенно точно ответили бы
на него, но среди этой кажущейся жизни, исполненной кажущихся поступков, кажущихся разговоров и даже кажущегося леченья — все самые ясные
вопросы принимают какой-то кажущийся характер.
— Спросите у него, откуда он взялся? с каким багажом людей уловлять явился? что в жизни видел? что совершил? — так он не только
на эти
вопросы не ответит, а даже не сумеет сказать, где вчерашнюю ночь ночевал. Свалился с неба — и шабаш!
Уж
на что, кажется, проще: дани платить — ан и тут навстречу
вопрос летит: а откуда ты их возьмешь?
Да, нельзя даже
на минуту усомниться, что подобные отношения к интересам, мало-мальски выходящим из Тесной сферы личных требований, действительно представляют для западного человека"новое слово". Но
вопрос: нужно ли ему это слово?
Но подлинно ли благородное —
на этот
вопрос, по нынешнему времени, трудно ответить.
Но, наглядевшись вдоволь
на уличную жизнь, непростительно было бы не заглянуть и в ту мастерскую, в которой вершатся политические и административные судьбы Франции. Я выполнил это, впрочем, уже весной 1876 года. Палаты в то время еще заседали в Версале, и
на очереди стоял
вопрос об амнистии 27.
Все это ввела уже усовершенствованная врачебная наука и поставила этот
вопрос на таком незыблемом основании, что укрыться от"приписки"стало совсем некуда.
Конечно, это своего рода идеал. Но придется ли дождаться его осуществления — это еще
вопрос. По-моему,
на крестьянском дворе должно обязательно пахнуть, и ежели мы изгоним из него запах благополучия, то будет пахнуть недоимками и урядниками.
Он рассчитывал, что пойдут в ход воспоминания 1789 и 1848 годов, что
на сцену выдвинется четвертое сословие в сопровождении целой свиты"проклятых"
вопросов, что борьба партий обострится и все это, вместе взятое, даст ему повод потихоньку да полегоньку разнести по кирпичу очаг европейских беспокойств.
Нередко в Париже организуются сборища,
на которых трактуются близкие для рабочих
вопросы и
на которых, в качестве непременных членов, присутствуют полицейские комиссары, вспомоществуемые соответствующим количеством gardiens de la paix и мушаров 47.
Признаюсь, эти
вопросы немало интересовали меня. Не раз порывался я проникнуть в Бельвиль 48 или, по малой море, в какой-нибудь debit de vins [винный погребок]
на одной из городских окраин, чтоб собрать хотя некоторые типические черты, характеризующие эти противоположные течения. Но, по размышлении, вынужден был оставить эту затею навсегда.
Я охотно допускаю, что, например, в настоящую минуту, не найдется ничего предосудительного в том, что зрелых лет мужчина интересуется рабочим
вопросом…
на Западе; но ведь причина этого благополучного отношения заключается не в самой непредосудительности факта, а в том, что общее правило"как посмотреть"случайно приняло менее суровый характер.
На этот
вопрос я удовлетворительно ответить не могу.
А между тем торговка, в форме маленьких строчек, предлагает ему то грушу, то персик, то фигу, но он
на всякий ее
вопрос отвечает односложно: non! [нет!]
Старосмыслов недоумело взглянул
на меня: очевидно, он никак этого
вопроса не ожидал.
Начал с того, что побывал
на берегах Пинеги и
на берегах Вилюя, задал себе
вопрос: ужели есть такая нужда, которая может загнать человека в эти волшебные места?
Отчего я ни
на одном
вопросе не остановился, ни
на один не дал ответа? я и
на этот
вопрос ответить не могу.
В первой области —
вопрос о том, позади ли нужно искать золотого века или впереди; во второй —
вопрос об устройстве золотых веков при помощи губернских правлений и управ благочиния,
на точном основании изданных
на сей предмет узаконений.
Едва выглянул
на меня
вопрос, едва приступил я к его расчленению, как вдруг откуда ни взялся генерал-майор Отчаянный и так сверкнул очами, что я сразу опешил.
Вопрос второй: можно ли жить с народом, опираясь
на оный?
Словом сказать,
на целую уйму
вопросов пытался я дать ответы, но увы! ни конкретности, ни отвлеченности — ничто не будило обессилевшей мысли. Мучился я, мучился, и чуть было не крикнул: водки! но, к счастию, в Париже этот напиток не столь общедоступный, чтоб можно было, по произволению, утешаться им…
Что же касается Франции, то вы можете предлагать мне какие угодно
вопросы — я
на всё имею самые обстоятельные ответы.
Я ждал, что Капотт смутится, но он смотрел
на меня ясно и почти благородно. Очевидно, подобный
вопрос уже не раз был обращаем к нему.
На четвертый день мы занялись делами Франции, причем я предлагал
вопросы, а Капотт давал ответы.
Вопрос первый.Воссияет ли Бурбон
на престоле предков или не воссияет? Ежели воссияет, то будет ли поступлено с Греви и Гамбеттой по всей строгости законов или, напротив, им будет объявлена благодарность за найденный во всех частях управления образцовый порядок? Буде же невоссияет, то неужели тем только дело и кончится, что не воссияет?
Ответ.
На это могу вам сказать следующее. Когда старому князю Букиазба предлагали
вопрос: правильно ли такой-то награжден, а такой-то обойден? — то он неизменно давал один и тот же ответ: о сем умолчу. С этим ответом он прожил до глубокой старости и приобрел репутацию человека, которому пальца в рот не клади.
— В Лувре, в Люксембургском дворце,
на выставке художественных произведений были? Венеру Милосскую видели? с Гамбеттой беседовали? В ресторане Фуа turbot sauce Mornay [камбала под соусом Морнэ] ели? В Jardin d'acclimatation [Зоологическом саду]
на верблюдах ездили? — сыпал я один
вопрос за другим.
Но и
на этот
вопрос ответа не последовало.
Я должен был ожидать этого
вопроса; но есть
вопросы, которых всегда ожидаешь и которые всегда же застают врасплох. Я спасовал и сдался
на капитуляцию.
Я ничего не ответил
на этот
вопрос (нельзя же было ответить: прежде всего в твоих безумных подстрекательствах!), но, грешный человек, подмигнул-таки глазком, как бы говоря: вот именно это самое и есть!
— Ответ
на этот
вопрос простой, — продолжал он, — необходимо вырвать с корнем злое начало… Коль скоро мы знаем, что наш враг — интеллигенция, стало быть, с нее и начать нужно. Согласны?
Признаюсь откровенно: как я ни был перепуган, но при этом
вопросе испугался вдвое ("шкура"заговорила). И так как трусость, помноженная
на трусость, дает в результате храбрость, то я даже довольно явственно пробормотал...
Но раз подобные
вопросы возникли, никакого другого ответа
на них нельзя ожидать, кроме бесповоротного осуждения.
Однако он прошел, сделав вид, что не расслышал моего
вопроса. Мне даже показалось, что какая-то тень пробежала по его лицу. Минуту перед тем он мелькал по коридору, и
на лице его, казалось, было написано: уж ежели ты мнена водку не дашь, так уж после этого я и не знаю… Теперь же, благодаря моему напоминанию, он вдруг словно остепенился.
В надежде уяснить себе этот
вопрос, я несколько раз, даже по пустякам, зазывал"мальчика без штанов"в свой купе, но какие
вопросы я ни предлагал, он
на все отвечал однословно и угрюмо. Наконец я решился дать ему двугривенный. Принял.