Неточные совпадения
По этому же поводу в газете"
Истинный Российский Пенкосниматель"говорится следующее:"В литературе нашей много наделал шуму
вопрос: следует ли отметчиков и газетных репортеров считать членами"Вольного Союза Пенкоснимателей"?
Объяснение. Газета"
Истинный Российский Пенкосниматель"выражается по этому поводу так:"В сих затруднительных обстоятельствах литературе ничего не остается более, как обличать городовых. Но пусть она помнит, что и эта обязанность не легкая, и пусть станет на высоту своей задачи. Это единственный случай, когда она не вправе идти ни на какие сделки и, напротив того, должна выказать ту твердость и непреклонность, которую ей не дано привести в действие по другим
вопросам".
Неточные совпадения
— Теперь дело ставится так:
истинная и вечная мудрость дана проклятыми
вопросами Ивана Карамазова. Иванов-Разумник утверждает, что решение этих
вопросов не может быть сведено к нормам логическим или этическим и, значит, к счастью, невозможно. Заметь: к счастью! «Проблемы идеализма» — читал? Там Булгаков спрашивает: чем отличается человечество от человека? И отвечает: если жизнь личности — бессмысленна, то так же бессмысленны и судьбы человечества, — здорово?
Они оба вели себя так шумно, как будто кроме них на улице никого не было. Радость Макарова казалась подозрительной; он был трезв, но говорил так возбужденно, как будто желал скрыть, перекричать в себе
истинное впечатление встречи. Его товарищ беспокойно вертел шеей, пытаясь установить косые глаза на лице Клима. Шли медленно, плечо в плечо друг другу, не уступая дороги встречным прохожим. Сдержанно отвечая на быстрые
вопросы Макарова, Клим спросил о Лидии.
Мне сто раз, среди этого тумана, задавалась странная, но навязчивая греза: «А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизлый город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?» Одним словом, не могу выразить моих впечатлений, потому что все это фантазия, наконец, поэзия, а стало быть, вздор; тем не менее мне часто задавался и задается один уж совершенно бессмысленный
вопрос: «Вот они все кидаются и мечутся, а почем знать, может быть, все это чей-нибудь сон, и ни одного-то человека здесь нет настоящего,
истинного, ни одного поступка действительного?
И можно ли было сказать хоть что-нибудь
истиннее того, что он возвестил тебе в трех
вопросах, и что ты отверг, и что в книгах названо „искушениями“?
Припоминая потом всю эту минуту, князь долго в чрезвычайном смущении мучился одним неразрешимым для него
вопросом: как можно было соединить такое
истинное, прекрасное чувство с такою явною и злобною насмешкой?