Кроме того, особенно записали, со слов Андрея, о разговоре его с Митей дорогой насчет того, «куда, дескать, я, Дмитрий Федорович, попаду: на небо аль в ад, и простят ли мне на том свете аль нет?» «Психолог» Ипполит Кириллович выслушал все это с тонкою улыбкой и кончил тем, что и это показание о том, куда Дмитрий Федорович попадет, порекомендовал «
приобщить к делу».
Письмо
приобщить к делу, подать новое на Петрусю прошение, просить о бесчестии… но потом и присели, затихли и замолчали, а письмо уничтожили; видно, боялись, что по следствию открылось бы, что Терешка в самом деле ближайший нам родственник…
— Ночью пир горой. Э, черт, господа, кончайте скорей. Застрелиться я хотел наверно, вот тут недалеко, за околицей, и распорядился бы с собою часов в пять утра, а в кармане бумажку приготовил, у Перхотина написал, когда пистолет зарядил. Вот она бумажка, читайте. Не для вас рассказываю! — прибавил он вдруг презрительно. Он выбросил им на стол бумажку из жилетного своего кармана; следователи прочли с любопытством и, как водится,
приобщили к делу.
Неточные совпадения
Акт готов; его
приобщают к следственному
делу о побеге. Затем наступает молчание. Писарь пишет, доктор и смотритель пишут… Прохоров еще не знает наверное, для чего его позвали сюда: только по одному побегу или же по старому
делу и побегу вместе? Неизвестность томит его.
Семеныч вообще держал себя на особицу и мало «якшил» [Якшить (от татарского слова «якши» — «да») — поддакивать, дружить. (Примеч. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] с остальными родственниками. Впрочем, это продолжалось только до тех пор, пока Мыльников не сообразил о тайных
делах Семеныча с сестрицей Марьей и, немедленно
приобщив к лику своих родственников, перестал платить исправно.
—
Приобщите, — прошу, — и меня
к этому
делу! Горит во мне всё.
Что дом его сиятельства изобиловал ворами — для меня не было новостью, и я
приобщил письмо Тины
к сведениям, уже имевшимся у меня на этот счет в памяти. Рано или поздно — я должен был пустить в
дело эти сведения… Я знал воров.
Низенький, сгорбленный, венцом седин украшенный старец, в белом как снег балахончике, в старенькой епитрахили, с коротенькой ветхой манатейкой на плечах, с холщовой лестовкой в руках,
день и ночь допускал он
к себе приходящих, каждому давал добрые советы, утешал, исповедовал,
приобщал запасными дарами и поил водой из Святого ключа…