— Генияльная натура, доложу я вам, — перебил Горехвастов, — науки
не требует, потому что до всего собственным умом доходит. Спросите, например, меня… ну, о чем хотите! на все ответ дам, потому что это у меня русское, врожденное! А потому я никогда и не знал, что такое горе!
Неточные совпадения
Въезжая в этот город, вы как будто чувствуете, что карьера ваша здесь кончилась, что вы ничего уже
не можете
требовать от жизни, что вам остается только жить в прошлом и переваривать ваши воспоминания.
Перегоренский (
не слушая его). Коварный Живоглот, воспользовавшись темнотою ночи, с толпою гнусных наемников окружил дом торгующего в селе Чернораменье, по свидетельству третьего рода, мещанина Скурихина, и алчным голосом
требовал допустить его к обыску, под предлогом, якобы Скурихин производит торговлю мышьяком. Причем обозвал Скурихина непотребными словами; за оставление же сего дела втайне, взял с него пятьдесят рублей и удалился с наемниками вспять. Это первый пункт.
— Ты, братец,
требуй… знаешь, без церемоний… распорядись сам, коли чего захочется… леденчиков там, икорки, балычку… тебе, братец, отказу
не будет…
— Я и сам
не прочь иногда посмеяться, — снова проповедует его сиятельство, — il ne faut pas être toujours taciturne, c'est mauvais genre! [
не следует быть всегда молчаливым, это дурная манера! (франц.)] мрачные физиономии бывают только у лакеев, потому что они озабочены, как бы им подноса
не уронить; ну, а мы с подносами
не ходим, следовательно, и приличие
требует иногда посмеяться; но согласитесь, что у наших писателей смех уж чересчур звонок…
— Да точно так-с. Теперь конец месяца, а сами вы изволите помнить, что его высокородие еще в прошлом месяце пытал меня бранить за то, что у меня много бумаг к отчетности остается, да посулил еще из службы за это выгнать. Ну, а если мы эту бумагу начнем разрешать, так разрешим ее
не раньше следующего месяца, а дополнительных-то сведений
потребуешь, так хоть и
не разрешена она досконально, а все как будто исполнена: его высокородие и останутся довольны.
— Однако принеси же, братец, яблок и винограду, если я этого
требую, — говорю я твердым голосом и
не роняя своего достоинства.
Но дети так тесно обступают меня, что я
не имею никакой возможности пробраться к моей хозяйке. Они громко и деспотически
требуют гривенника на пряники, который и получают с знаками всеобщего и шумного удовольствия.
Я сам терпеть
не могу взяточничества — фуй, мерзость! Взятки опять-таки берут только Фейеры да Трясучкины, а у нас на это совсем другой взгляд. У нас
не взятки, а администрация; я
требую только должного, а как оно там из них выходит, до этого мне дела нет. Моя обязанность только исчислить статьи гоньба там, что ли, дорожная повинность, рекрутство… Tout cela doit rapporter.
Я опять-таки
не обскурант; я желаю, я изо всех сил
требую учения и просвещения, но настоящего просвещения, то есть такого, о котором говорится в вышеприведенной пословице.
Делают мне упрек, что манеры мои несколько жестки, что весь я будто сколочен из одного куска, что вид мой
не внушает доверия и т. п. Странная вещь! от чиновника
требовать грациозности! Какая в том польза, что я буду мил, любезен и предупредителен?
Не лучше ли, напротив, если я буду стоять несколько поодаль, чтобы всякий смотрел на меня если
не со страхом, то с чувством неизвестности?
— Я полагаю, что это от того происходит, что ты представляешь себе жизнь слишком в розовом цвете, что ты ждешь от нее непременно чего-то хорошего, а между тем в жизни требуется труд, и она дает
не то, чего от нее
требуют капризные дети, а только то, что берут у нее с боя люди мужественные и упорные.
— Они
требуют вафель-с, а вафель у нас
не положено… посудите сами, ваше высокоблагородие! — возразил смотритель.
— Да как же тут свяжешься с эким каверзником? — заметил смотритель, — вот намеднись приезжал к нам ревизор, только раз его в щеку щелкнул, да и то полегоньку, — так он себе и рожу-то всю раскровавил, и духовника
потребовал:"Умираю, говорит, убил ревизор!" — да и все тут. Так господин-то ревизор и
не рады были, что дали рукам волю… даже побледнели все и прощенья просить начали — так испужались! А тоже, как шли сюда, похвалялись: я, мол, его усмирю! Нет, с ним свяжись…
Для нас бы все одно и в лаптишках сбегать, а тут опять начальство
не велит,
требует, чтоб ты завсегда в своем виде был.
Чичиков поблагодарил хозяйку, сказавши, что ему не нужно ничего, чтобы она не беспокоилась ни о чем, что, кроме постели, он ничего
не требует, и полюбопытствовал только знать, в какие места заехал он и далеко ли отсюда пути к помещику Собакевичу, на что старуха сказала, что и не слыхивала такого имени и что такого помещика вовсе нет.