Неточные совпадения
Признаюсь откровенно, слова эти всегда производили
на меня действие обуха, внезапно и со всею силой упавшего
на мою голову. Я чувствую во всем моем существе какое-то страшное озлобление против
преступника, я начинаю сознавать, что вот-вот наступает минута, когда эмпирик возьмет верх над идеалистом, и пойдут в дело кулаки, сии истинные и нелицемерные помощники во всех случаях, касающихся человеческого сердца. И много мне нужно бывает силы
воли, чтобы держать руки по швам.
Неточные совпадения
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда
преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий
на чувства, не будет долга и обязанностей, и
воля будет уступать не
воле, а одной любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
Не потому должен быть наказан
преступник, что этого требует безопасность общества или величие закона, но потому, что об этом вопиет сама злая
воля, служащая источником содеянного преступления. Она сама настаивает
на необходимости наказания, ибо в противном случае она не совершила бы всегоестественного круга, который обязывается совершить!
Король Дуль-Дуль в сопровождении многочисленной свиты находился
на площади. Сюда привели и трепещущего от страха черного Аго, закованного по рукам и ногам. Громадный котел стоял посреди площади, обдавая близстоящих густыми клубами пара. Вода зловеще шипела и клокотала в нем. Королевские слуги — герольды — ездили по площади и объявляли народу, что сейчас совершится казнь двух самых злых
преступников, которые осмеливались ослушаться
воли короля.
Он избегал смотреть в глаза даже незнакомым, встречавшимся с ним людям, он говорил с людьми в течение этих трех недель только по необходимости. Ему казалось, что каждый, глядевший
на него, узнает в нем
преступника, что каждый брезгливо сторонится от него, что
на его лице лежит именно та печать «древнего Каина», которая по
воле карающего Бога мешала первому встречному убить «братоубийцу».
Преступников, казненных через повешение, оставляли
на виселице до раннего утра следующего за казнью дня, и вид этих висящих тел, в белых саванах, казался для тогдашних исполнителей закона лучшим средством к обузданию злой человеческой
воли, в силу господствовавшей тогда в законодательстве теории устрашения: «дабы другим не повадно было».