Неточные совпадения
«А заметили ли вы, господа, — сказал он, — что у нас в высокоторжественные дни всегда играет ясное солнце на ясном и безоблачном небе? что ежели, по временам, погода с утра и не обещает быть хорошею, то к вечеру она постепенно исправляется, и правило о предоставлении обывателям зажечь иллюминацию никогда не встречает препон в своем исполнении?» Затем он вздохнул, сосредоточился на минуту в самом себе и продолжал: «Стоя на
рубеже отдаленного Запада и не менее отдаленного Востока, Россия призвана провидением» и т. д. и т. д.
— Придет пора да время — все узнаешь. Скажут: «спасибо» — значит, потрафил; надерут вихор — значит, проштрафился, надо начинать сызнова. Итак, милостивые государи! находясь на
рубеже отдаленного Запада и не менее отдаленного Востока, Россия самим провидением призвана…
Всякий поймет, как был неприятен для меня этот опыт; но так как я все-таки твердо знал, что «стою на
рубеже», то цивилизационное мое назначение нимало не затемнилось первою неудачею.
Но я уже не слушал; уста мои шептали: стоя на
рубеже… Господи, ужели же, наконец, те цели, о которых говорил учебник статистики, будут достигнуты!
Никто не имел права с большим основанием сказать: «стоя на
рубеже», как Накатников.
Кругом меня ходят какие-то тени и говорят: «стоя на
рубеже»… Потом приходят другие тени и говорят: «le principe du telegue russe»…
Неточные совпадения
Когда Василий подошел, Левин велел ему отвесть лошадь на
рубеж.
Телега с семенами стояла не на
рубеже, а на пашне, и пшеничная озимь была изрыта колесами и ископана лошадью.
Редела тень. Восток алел. // Огонь казачий пламенел. // Пшеницу казаки варили; // Драбанты у брегу Днепра // Коней расседланных поили. // Проснулся Карл. «Ого! пора! // Вставай, Мазепа. Рассветает». // Но гетман уж не спит давно. // Тоска, тоска его снедает; // В груди дыханье стеснено. // И молча он коня седлает, // И скачет с беглым королем, // И страшно взор его сверкает, // С родным прощаясь
рубежом.
Я не обогнул еще и четверти, а между тем мне захотелось уже побеседовать с вами на необъятной дали, среди волн, на
рубеже Атлантического, Южнополярного и Индийского морей, когда вокруг все спит, кроме вахтенного офицера, меня и океана.
Возделанные поля, чистота хижин, сады, груды плодов и овощей, глубокий мир между людьми — все свидетельствовало, что жизнь доведена трудом до крайней степени материального благосостояния; что самые заботы, страсти, интересы не выходят из круга немногих житейских потребностей; что область ума и духа цепенеет еще в сладком, младенческом сне, как в первобытных языческих пастушеских царствах; что жизнь эта дошла до того
рубежа, где начинается царство духа, и не пошла далее…