«Это отчего?» — «От ветра: там при пятнадцати градусах да ветер, так и нехорошо; а здесь в сорок ничто не шелохнется: ни движения, ни звука в воздухе; над землей лежит
густая мгла; солнце кровавое, без лучей, покажется часа на четыре, не разгонит тумана и скроется».
Около полудня в воздухе вновь появилась
густая мгла. Горы сделались темно-синими и угрюмыми. Часа в четыре хлынул дождь, а вслед за ним пошел снег, мокрый и густой. Тропинка сразу забелела; теперь ее можно было далеко проследить среди зарослей и бурелома. Ветер сделался резким и порывистым.
Сильный порыв ветра разносит наконец
густую мглу, и все с ужасом видят, что высокая башня Ярославова, новое гордое здание народного богатства, пала с вечевым колоколом и дымится в своих развалинах…
Мог ли я при этом думать еще о каких-нибудь кладах, — тех ли, которые прятались под
густою мглою деревьев, тех ли, которые покоились под одною со мною кровлею?
Неточные совпадения
И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и
густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные
мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок.
За маленьким высоким оконцем шумят каштаны
густого сада, в сырых, холодных углах таится и густеет
мгла ранних сумерек…
Я вскочил и подбежал к окну. По стеклам струились дождевые капли, мелкий дождь с туманом заволакивал пустырь, дальние дома едва виднелись неопределенной полосой, и весь свет казался затянутым этой
густой слякотной
мглою, в которую погрузился мой взрослый друг… Навсегда!
Скоро мы въехали в лес, и с каждым шагом
мгла становилась
гуще и
гуще.
Однажды вечером, кончив дневной сбор винограда, партия молдаван, с которой я работал, ушла на берег моря, а я и старуха Изергиль остались под
густой тенью виноградных лоз и, лежа на земле, молчали, глядя, как тают в голубой
мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю.