Неточные совпадения
Неслышно отворит, бывало, дверь маменькиной комнаты, неслышно прокрадется
в уголок, сядет и, словно очарованный, не сводит глаз с маменьки, покуда она пишет или возится со
счетами.
— Вот я им ужо… подавальщикам! Сошлю балбеса к тебе
в вотчину, и содержите его всем обществом на свой
счет!
— Я его к тебе
в вотчину пришлю! корми на свой
счет! — пригрозилась она бурмистру, — не на вотчинный
счет, а на собственный свой!
«Дележан» ехал по направлению к Владимиру, и тот же сердобольный трактирщик Иван Михайлыч вез на свой
счет Степана Владимирыча, взявши для него место и уплачивая за его харчи
в продолжение всей дороги.
— Ишь ведь, старая! Пронюхала, что Жуков два рубля, а Фалер рубль девяносто стоит — и тут десять копеечек ассигнациями
в месяц утянула! Верно, нищему на мой
счет подать собиралась!
И вот,
в ту самую минуту, когда капитал Арины Петровны до того умалился, что сделалось почти невозможным самостоятельное существование на проценты с него, Иудушка, при самом почтительном письме, прислал ей целый тюк форм счетоводства, которые должны были служить для нее руководством на будущее время при составлении годовой отчетности. Тут, рядом с главными предметами хозяйства, стояли: малина, крыжовник, грибы и т. д. По всякой статье был особенный
счет приблизительно следующего содержания...
Я, с своей стороны, все сделал;
счеты по опеке привел
в порядок, ничего не скрыл, не утаил — все у всех на глазах делал.
Воспитанная
в практике крепостного права, при котором беременность дворовых девок служила предметом подробных и не лишенных занимательности исследований и считалась чуть не доходною статьею, Арина Петровна имела на этот
счет взгляд острый и безошибочный, так что для нее достаточно было остановить глаза на туловище Евпраксеюшки, чтобы последняя, без слов и
в полном сознании виновности, отвернула от нее свое загоревшееся полымем лицо.
Головлевский дом погружен
в тьму; только
в кабинете у барина, да еще
в дальней боковушке, у Евпраксеюшки, мерцает свет. На Иудушкиной половине царствует тишина, прерываемая щелканьем на
счетах да шуршаньем карандаша, которым Порфирий Владимирыч делает на бумаге цифирные выкладки. И вдруг, среди общего безмолвия,
в кабинет врывается отдаленный, но раздирающий стон. Иудушка вздрагивает; губы его моментально трясутся; карандаш делает неподлежащий штрих.
«Проелись, голубчики! зиму-то пропраздновали, а к весне и животы подвело!» — рассуждает Порфирий Владимирыч сам с собой, а он, как нарочно, только-только все
счеты по прошлогоднему полеводству
в ясность привел.
Фока исчез; Порфирий Владимирыч берет лист бумаги, вооружается
счетами, а костяшки так и прыгают под его проворными руками… Мало-помалу начинается целая оргия цифр. Весь мир застилается
в глазах Иудушки словно дымкой; с лихорадочною торопливостью переходит он от
счетов к бумаге, от бумаги к
счетам. Цифры растут, растут…
Собрались члены, послали
в казначейство за денежным ящиком, считали, пересчитывали, но как ни хлопали на
счетах, а
в конце концов оказалось, что и тут «дюбйт».
Затем следовало несколько указаний семейного характера, добытых Летикой, видимо, путем застольного разговора, так как меморий заканчивался, несколько неожиданно, словами: «
В счет расходов приложил малость своих».
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А я на этот
счет покоен.
В самом деле, кто зайдет
в уездный суд? А если и заглянет
в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну
в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что
в ней правда и что неправда.
«Это, говорит, молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит,
в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира не едет, забирает все на
счет и ни копейки не хочет платить».
Больной, озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век и на закате дней вдруг почувствовал прилив"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут
в царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть
в смоле. Причем, обращаясь к Фердыщенке (тогда было на этот
счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял:
Шелеп, которым он бичевал себя, был бархатный (он и доселе хранится
в глуповском архиве); пост же состоял
в том, что он к прежним кушаньям прибавил рыбу тюрбо, [Палтус (франц. turbot).] которую выписывал из Парижа на
счет обывателей.
Громадные кучи мусора, навоза и соломы уже были сложены по берегам и ждали только мания, чтобы исчезнуть
в глубинах реки. Нахмуренный идиот бродил между грудами и вел им
счет, как бы опасаясь, чтоб кто-нибудь не похитил драгоценного материала. По временам он с уверенностию бормотал: