Неточные совпадения
— У
Бога милостей много, — говорила она при этом, — сиротки хлеба не
бог знает что съедят, а мне на старости лет — утешение! Одну дочку
Бог взял — двух
дал!
— А-а-ах! а что в Писании насчет терпенья-то сказано? В терпении, сказано, стяжите души ваши! в терпении — вот как! Бог-то, вы думаете, не видит? Нет, он все видит, милый друг маменька! Мы, может быть, и не подозреваем ничего, сидим вот: и так прикинем, и этак примерим, — а он там уж и решил:
дай, мол, пошлю я ей испытание! А-а-ах! а я-то думал, что вы, маменька, паинька!
— Встать можно будет? — подсказала Арина Петровна, —
дай Бог, мой друг,
дай Бог!
— Ну-ну-ну! успокойся! уйду! Знаю, что ты меня не любишь… стыдно, мой друг, очень стыдно родного брата не любить! Вот я так тебя люблю! И детям всегда говорю: хоть брат Павел и виноват передо мной, а я его все-таки люблю! Так ты, значит, не делал распоряжений — и прекрасно, мой друг! Бывает, впрочем, иногда, что и при жизни капитал растащат, особенно кто без родных, один… ну да уж я поприсмотрю… А? что? надоел я тебе? Ну, ну, так и быть, уйду!
Дай только
Богу помолюсь!
— Прощай, друг! не беспокойся! Почивай себе хорошохонько — может, и
даст Бог! А мы с маменькой потолкуем да поговорим — может быть, что и попридумаем! Я, брат, постненького себе к обеду изготовить просил… рыбки солененькой, да грибков, да капустки — так ты уж меня извини! Что? или опять надоел? Ах, брат, брат!.. ну-ну, уйду, уйду! Главное, мой друг, не тревожься, не волнуй себя — спи себе да почивай! Хрр… хрр… — шутливо поддразнил он в заключение, решаясь наконец уйти.
— Против всего нынче науки пошли. Против дождя — наука, против вёдра — наука. Прежде бывало попросту: придут да молебен отслужат — и
даст Бог. Вёдро нужно — вёдро Господь пошлет; дождя нужно — и дождя у
Бога не занимать стать. Всего у
Бога довольно. А с тех пор как по науке начали жить — словно вот отрезало: все пошло безо времени. Сеять нужно — засуха, косить нужно — дождик!
— Правда ваша, батюшка, святая ваша правда. Прежде, как Богу-то чаще молились, и земля лучше родила. Урожаи-то были не нынешние, сам-четверт да сам-пят, — сторицею
давала земля. Вот маменька, чай, помнит? Помните, маменька? — обращается Иудушка к Арине Петровне с намерением и ее вовлечь в разговор.
Я вот теперь хотел бы апельсинчиков, и сам бы поел, и милого дружка маменьку угостил бы, и всем бы по апельсинчику
дал, и деньги у меня есть, чтоб апельсинчиков купить, взял бы вынул —
давай! ан
Бог говорит: тпру! вот я и сижу: филозов без огурцов.
Вот мы в прошлом сентябре всё морозцев у
Бога просили, чтоб озими у нас не подопрели, ан
Бог морозцу не
дал — ну, и сопрели наши озими.
— Нет, нет, нет! Не хочу я твои пошлости слушать! Да и вообще — довольно. Что надо было высказать, то ты высказал. Я тоже ответ тебе
дал. А теперь пойдем и будем чай пить. Посидим да поговорим, потом поедим, выпьем на прощанье — и с
Богом. Видишь, как
Бог для тебя милостив! И погодка унялась, и дорожка поглаже стала. Полегоньку да помаленьку, трюх да трюх — и не увидишь, как доплетешься до станции!
— Ну,
Бог милостив, маменька! — продолжал Иудушка, — главное, в обиду себя не
давайте! Плюньте на хворость, встаньте с постельки да пройдитесь молодцом по комнате! вот так!
— Да постойте, дайте-ка я шторку подниму да посмотрю на вас! Э! да вы молодец молодцом, голубушка! Стоит только подбодриться, да
Богу помолиться, да прифрантиться — хоть сейчас на бал! Дайте-ка, вот я вам святой водицы Богоявленской привез, откушайте-ка!
— Тебе не сидится, а я лошадок не
дам! — шутил Иудушка, — не
дам лошадок, и сиди у меня в плену! Вот неделя пройдет — ни слова не скажу! Отстоим обеденку, поедим на дорожку, чайку попьем, побеседуем… Наглядимся друг на друга — и с
Богом! Да вот что! не съездить ли тебе опять на могилку в Воплино? Все бы с бабушкой простилась — может, покойница и благой бы совет тебе подала!
— Постой! я не об том, хорошо или нехорошо, а об том, что хотя дело и сделано, но ведь его и переделать можно. Не только мы грешные, а и
Бог свои действия переменяет: сегодня пошлет дождичка, а завтра вёдрышка
даст! А! ну-тко! ведь не
бог же знает какое сокровище — театр! Ну-тко! решись-ка!
—
Бог тебе дядю
дал — вот кто!
— Вот одного Володьку
Бог взял — другого Володьку
дал! — как-то совсем некстати сорвалось у него с мысли; но он тотчас же подметил эту неожиданную игру ума и мысленно проговорил: «тьфу! тьфу! тьфу!»
— Вот и слава
Богу! одного Володьку
Бог взял, другого —
дал! Вот оно, Бог-то! В одном месте теряешь, думаешь, что и не найдешь — ан Бог-то возьмет да в другом месте сторицей вознаградит!
— Мы все здесь — странники; я так на себя и смотрю! Вот чайку попить, закусить что-нибудь легонькое… это нам дозволено! Потому
Бог нам тело и прочие части
дал… Этого и правительство нам не воспрещает: кушать кушайте, а язык за зубами держите!
— Правду говорят, что все господа проклятые! Народят детей — и забросят в болото, словно щенят! И горюшка им мало! И ответа ни перед кем не
дадут, словно и
Бога на них нет! Волк — и тот этого не сделает!
— Постой!
дай я скажу! И всегда так бывает, друг, что
Бог забывающим его напоминает об себе. И роптать мы на это не должны, а должны понимать, что это для нашей же пользы делается. Кабы мы
Бога помнили, и он бы об нас не забывал. Всего бы нам подал: и ржицы, и овсеца, и картофельцу — на, кушай! И за скотинкой бы за твоей наблюл — вишь, лошадь-то у тебя! в чем только дух держится! и птице, ежели у тебя есть, и той бы настоящее направление
дал!