Неточные совпадения
„В нынешнее время, — сказал он, — во всех образованных государствах судопроизводство устроено на манер известных pieces a tiroir [пьес с нарочито запутанной
интригой (франц.)] (помню я эти пьесы, мой друг; еще
будучи в институте, в «La fille de Dominique» [«Дочь Доминика» (франц.)] игрывала).
Но вот консерваторы первые заметили, что
есть в этом положении вещей что-то неладное, и, разумеется, приписали это
интригам злонамеренных людей.
Консерваторы лучше других должны
были понимать, что
есть вещи, которые следует молчаливо оставлять предметом боязливого культа, даже и в таком случае, если б
интрига (притом же существующая только в воображении) и действительно направляла против них свое жало.
Не беспокойтеся: я понял ваш намек // И не дождуся повторенья! // Какая быстрота ума, соображенья! // Тут
есть интрига… да, вмешаюсь в эту связь — // Мне благодарен будет князь. // Я попаду к нему в агенты… // Потом сюда с рапортом прилечу, // И уж, авось, тогда хоть получу // Я пятилетние проценты.
У них
будет интрига, будут тайные свидания, будут сплетни общества, над которыми они станут смеяться и с помощью Клеопатры Николаевны сбивать всех с толку, — вот о чем он мечтал.
— Не дай бог, чтоб все была правда; говорят не только, что он за вами ухаживал, но что у вас
была интрига и Надина была громовым отводом, который обеспечивал ваши отношения. Неужели и это правда?
Неточные совпадения
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги
были побеждены и польская
интрига посрамлена, атаманам-молодцам
было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не
было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Без труда склонив на свою сторону четырех солдат местной инвалидной команды и
будучи тайно поддерживаема польскою
интригою, эта бездельная проходимица овладела умами почти мгновенно.
Легко
было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно труднее
было обезоружить польскую
интригу, тем более что она действовала невидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно возвращались по домам и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже для подобного случая ни одной талантливой личности не сумел из себя выработать, как внимание их
было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.
Этого последнего обстоятельства совершенно достаточно
было, чтобы выставить новую претендентшу и сплести новую польскую
интригу.
Ни помощник градоначальника, ни неустрашимый штаб-офицер — никто ничего не знал об
интригах Козыря, так что, когда приехал в Глупов подлинный градоначальник, Двоекуров, и началась разборка"оного нелепого и смеха достойного глуповского смятения", то за Семеном Козырем не только не
было найдено ни малейшей вины, но, напротив того, оказалось, что это"подлинно достойнейший и благопоспешительнейший к подавлению революции гражданин".