Азарт носился в самом воздухе, и Мыльников заговаривал людей во сто раз умнее себя, как тот же Ермошка, выдавший швали тоже красный билет. Впрочем, Мыльников на другой же день поднял Ермошку на смех в его
собственном заведении.
А чего недостало, то в долг взяли, так как Гришка продолжал питать радужные мечты насчет
собственного заведения, а также и насчет того, что Феклинья будет ходить по господам и стирать белье.
Неточные совпадения
Конечно, и то правда, что, подписывая на пьяной исповеди Марьи Алексевны «правда», Лопухов прибавил бы: «а так как, по вашему
собственному признанию, Марья Алексевна, новые порядки лучше прежних, то я и не запрещаю хлопотать о их
заведении тем людям, которые находят себе в том удовольствие; что же касается до глупости народа, которую вы считаете помехою
заведению новых порядков, то, действительно, она помеха делу; но вы сами не будете спорить, Марья Алексевна, что люди довольно скоро умнеют, когда замечают, что им выгодно стало поумнеть, в чем прежде не замечалась ими надобность; вы согласитесь также, что прежде и не было им возможности научиться уму — разуму, а доставьте им эту возможность, то, пожалуй, ведь они и воспользуются ею».
Он рассказал, наконец, что Павлищев встретился однажды в Берлине с профессором Шнейдером, швейцарцем, который занимается именно этими болезнями, имеет
заведение в Швейцарии, в кантоне Валлийском, лечит по своей методе холодною водой, гимнастикой, лечит и от идиотизма, и от сумасшествия, при этом обучает и берется вообще за духовное развитие; что Павлищев отправил его к нему в Швейцарию, лет назад около пяти, а сам два года тому назад умер, внезапно, не сделав распоряжений; что Шнейдер держал и долечивал его еще года два; что он его не вылечил, но очень много помог; и что, наконец, по его
собственному желанию и по одному встретившемуся обстоятельству, отправил его теперь в Россию.
Незнакомка Белоярцева была дочь одного генерала, жившего в бельэтаже
собственного дома, на одной из лучших улиц Петербурга. В этом доме знали о Белоярцеве и о его
заведении по рассказам одного местного Репетилова, привозившего сюда разные новости и, между прочим, рассказывавшего множество самых невероятных чудес о сожительстве граждан.
В это же время он отделывал свою докторскую диссертацию и мечтал о
заведении собственной, частной лечебницы.
Шибко рассердился тогда Иван Савич на нас; кои потом и прощенья просили, так не простил:"Сгиньте, говорит, с глаз моих долой!"И что ж бы вы думали? какие были «
заведения» — и ранжереи, и теплицы, и грунтовые сараи — все
собственной рукой сжег!"