Несколько человек заменяли ей толпу; то что другой соберет со многих встреч,
в многие годы и во многих местах, — давалось ей
в двух, трех уголках, по ту и другую сторону Волги, с пяти, шести лиц, представлявших для нее весь людской
мир, и
в промежуток нескольких лет, с тех пор, как понятия у ней созрели и
сложились в более или менее определенный взгляд.
Парламентское правление, не так, как оно истекает из народных основ англо-саксонского Common law, [Обычного права (англ.).] a так, как оно
сложилось в государственный закон — самое колоссальное беличье колесо
в мире. Можно ли величественнее стоять на одном и том же месте, придавая себе вид торжественного марша, как оба английские парламента?
Она возмужала,
в ней проснулись другие желания, более реальные; не зная иного поприща, кроме семьи, иного
мира, кроме того, какой
сложился для нее
в обществе ее городка, она, разумеется, и начинает сознавать из всех человеческих стремлений то, которое всего неизбежнее и всего ближе к ней, — стремление любви и преданности.
Он видел, как все, начиная с детских, неясных грез его, все мысли и мечты его, все, что он выжил жизнию, все, что вычитал
в книгах, все, об чем уже и забыл давно, все одушевлялось, все
складывалось, воплощалось, вставало перед ним
в колоссальных формах и образах, ходило, роилось кругом него; видел, как раскидывались перед ним волшебные, роскошные сады, как слагались и разрушались
в глазах его целые города, как целые кладбища высылали ему своих мертвецов, которые начинали жить сызнова, как приходили, рождались и отживали
в глазах его целые племена и народы, как воплощалась, наконец, теперь, вокруг болезненного одра его, каждая мысль его, каждая бесплотная греза, воплощалась почти
в миг зарождения; как, наконец, он мыслил не бесплотными идеями, а целыми
мирами, целыми созданиями, как он носился, подобно пылинке, во всем этом бесконечном, странном, невыходимом
мире и как вся эта жизнь, своею мятежною независимостью, давит, гнетет его и преследует его вечной, бесконечной иронией; он слышал, как он умирает, разрушается
в пыль и прах, без воскресения, на веки веков; он хотел бежать, но не было угла во всей вселенной, чтоб укрыть его.
Жизнь людей нашего
мира сложилась так, что наибольшее вознаграждение получается за самый вредный труд: за службу
в полиции,
в войске,
в судах,
в банках, за газетную, типографскую работу, за работу
в военных складах,
в кондитерских, табачных фабриках, аптеках, банках, за торговые дела, за писательство, за музыку и т. п., и наименьшее за земледельческие работы.