Неточные совпадения
Приняв во внимание все вышеизложенное, а равным образом имея в виду, что казенное содержание, сопряженное с званием сенатора кассационных департаментов, есть
один из прекраснейших уделов, на которые может претендовать смертный в сей земной юдоли, — я бодро гляжу в
глаза будущему! Я не ропщу даже на то, что некоторые из моих товарищей по школе, сделавшись адвокатами, держат своих собственных лошадей, а некоторые, сверх того, имеют и клеперов!
Осип Иваныч умолк на минуту и окинул нас взглядом. Я сидел съежившись и как бы сознаваясь в какой-то вине; Николай Осипыч, как говорится, ел родителя
глазами. По-видимому, это поощрило Дерунова. Он сложил обе руки на животе и глубокомысленно вертел
одним большим пальцем вокруг другого.
Еще на днях
один становой-щеголь мне говорил:"По-настоящему, нас не становыми приставами, а начальниками станов называть бы надо, потому что я, например, за весь свой стан отвечаю: чуть ежели кто ненадежен или в мыслях нетверд — сейчас же к сведению должен дать знать!"Взглянул я на него — во всех статьях куроед! И
глаза врозь, и руки растопырил, словно курицу поймать хочет, и носом воздух нюхает. Только вот мундир — мундир, это точно, что ловко сидит! У прежних куроедов таких мундирчиков не бывало!
— Это так точно-с. Главная причина, как его показать покупателю. Можно теперича и так показать, что куда он ни взглянул, везде у него лес в
глазах будет, и так показать, что он только
одну редочь увидит. Проехал я давеча Ковалихой; в бочку-то, направо-то… ах, хорош лесок! Ну, а ежели полевее взять — пильщикам заплатить не из чего!
Когда мы вошли (было около двух часов утра), то
глазам нашим представилась следующая картина: Марья Потапьевна, в прелестнейшем дезабилье из какой-то неслыханно дорогой материи, лежала с ножками на кушетке и играла кистями своего пеньюара; кругом на стульях сидело четверо военных и
один штатский.
Генерал называет Антошку подлецом и христопродавцем; Антошка называет генерала"гнилою колодою". Оба избегают встреч друг с другом, оба стараются даже не думать друг об друге, и оба не могут ступить шагу, чтобы
одному не бросился в
глаза новый с иголочки домик"нового человека", а другому — тоже не старая, но уже несомненно потухающая усадьба"ветхого человека"…
Тем не менее сначала это была борьба чисто платоническая. Генерал
один на
один беседовал в кабинете с воображаемым нигилистом, старался образумить его, доказывал опасность сего, и хотя постоянно уклонялся от объяснения, что следует разуметь под словом сие,но по тем огонькам, которые бегали при этом в его
глазах, ясно было видно, что дело идет совсем не о неведомом каком-то нигилизме, а о совершившихся новшествах, которые, собственно, и составляли неизбывную обиду, подлежавшую генеральскому отмщению.
Смотрим: невдалеке от дороги, у развалившихся ворот, от которых остались
одни покосившиеся набок столбы, стоит старик в засаленном стеганом архалуке, из которого местами торчит вата, и держит руку щитком над
глазами, всматриваясь в нас. На голове у него теплый картуз, щеки и губы обвисли, борода не брита, жидкие волосы развеваются по ветру; в левой руке березовая палка, которую он тщетно старается установить.
И действительно, через несколько секунд с нашим тарантасом поравнялся рослый мужик, имевший крайне озабоченный вид. Лицо у него было бледное,
глаза мутные, волоса взъерошенные, губы сочились и что-то без умолку лепетали. В каждой руке у него было по подкове, которыми он звякал
одна об другую.
Но я уже не слушал: я как-то безучастно осматривался кругом. В
глазах у меня мелькали огни расставленных на столах свечей, застилаемые густым облаком дыма; в ушах раздавались слова: «пас»,"проберем","не признает собственности, семейства"… И в то же время в голове как-то назойливее обыкновенного стучала излюбленная фраза:"с
одной стороны, должно сознаться, хотя, с другой стороны, — нельзя не признаться"…
В сознании не сохранилось ни
одного ясно формулированного вывода, но, взамен того, перед
глазами так и мелькали живые образы спорящих.
В моих
глазах это было так ясно, что, если б зависело от меня, я, конечно, ни
одной минуты не колебался бы: я бы позволил…
–"Сыну моему Семену — село Вырыпаево с деревнями, всего триста пятьдесят пять душ; второе, сыну моему Дмитрию — село Последово с деревнями, да из вырыпаевской вотчины деревни Манухину, Веслицыну и Горелки, всего девятьсот шестьдесят
одну душу…" — Марья Петровна остановилась и взглянула на Митеньку: ей очень хотелось, чтоб он хоть ручку у ней поцеловал, но тот даже не моргнул
глазом. — Да что ж ты молчишь-то! что ты, деревянный, что ли! — почти крикнула она на него.
Она не хуже любой Camille de Lyon [Камиллы де Лион (франц.)] умеет подрисовать себе веки, и потому
глаза ее кажутся, в
одно и то же время, и блестящими, и влажными.
И она очень рада, когда не слышит, как близкий человек утверждает, что Ликург был главным городом Греции и славился кожевенными и мыловаренными заводами, как это сделал, лет пять тому назад, на моих
глазах,
один национальгард (и как он идиотски улыбался при этом, чтобы нельзя было разобрать, в шутку ли он говорит это или вследствие серьезного невежества!).
И вот в ту минуту, когда страсть к наряду становится господствующею страстью в женщине, когда муж, законный обладатель всех этих charmes, tant convoites, [столь соблазнительных прелестей (франц.)] смотрит на них тупыми и сонными
глазами, когда покупка каждой шляпки, каждого бантика возбуждает целый поток упреков с
одной стороны и жалоб — с другой, когда, наконец, между обеими сторонами устанавливается полуравнодушное-полупрезрительное отношение — в эту минуту, говорю я, точно из земли вырастает господин Цыбуля.
Он уставился
глазами в землю и пощипывал
одной рукой бородку.
Все службы были сгруппированы в
одном месте, через дорогу, и бросались в
глаза новыми бревенчатыми стенами.
Я знал
одного шпиона: придет, бывало, со службы домой, сядет за фортепьяно, начнет баллады Шопена разыгрывать, а слезы так и льются, так и льются из
глаз.
Я взглянул на нее в ожидании ответа: лицо ее было словно каменное, без всякого выражения;
глаза смотрели в сторону; ни
один мускул не шевелился; только нога судорожно отбивала такт.
Маленькие
глаза его как-то пытливо перебегали с
одного предмета на другой, как будто хотели отыскать поличное; но я не думаю, чтоб это было в нем прирожденное ехидство, а скорее результат похвал и начальственных поощрений.
Это был крик моего сердца, мучительный крик, не встретивший, впрочем, отзыва. И я, и Плешивцев — мы оба умолкли, как бы подавленные
одним и тем же вопросом:"Но Чебоксары?!!"Только Тебеньков по-прежнему смотрел на нас ясными, колючими
глазами и втихомолку посмеивался. Наконец он заговорил.
Но именно только на
одно мгновение, потому что тотчас же вслед за этим он очень нежно отнял от
глаз ручки жены, поцеловал их и тоном радостного изумления сказал...
Один патриарх продолжал на все смотреть холодными
глазами и даже никому не завидовал.
Смятение было невообразимое; у всех точно пелена с
глаз упала. И вдруг, без всякого предварительного соглашения, в
одно мгновение ока, всем припомнилось давно забытое слово"начальник края"…
Разговор внезапно оборвался. Эти перечисления до того взволновали моих спутников, что
глаза у них заблестели зловещим блеском и лица обозлились и осунулись, словно под гнетом сильного душевного изнурения. Мне показалось, что еще
одна минута — и они совершенно созреют для преступления. К счастью, в эту минуту поезд наш начал мало-помалу уменьшать ход, и все сердца вдруг забились в виду чего-то решительного.