Неточные совпадения
Я просто скромный обыватель, пользующийся своим свободным
временем, чтобы посещать знакомых и беседовать с ними, и совершенно довольный тем, что начальство
не видит в этом занятии ничего предосудительного.
Как истинно развитой человек, он гуляет и тут, и там, никогда
не налагая на себя никаких уз, но в то же
время отнюдь
не воспрещая, чтобы другие считали для себя наложение уз полезным.
— Это ты насчет того, что ли, что лесов-то
не будет? Нет, за им без опаски насчет этого жить можно. Потому, он умный. Наш русский — купец или помещик — это так. Этому дай в руки топор, он все безо
времени сделает. Или с весны рощу валить станет, или скотину по вырубке пустит, или под покос отдавать зачнет, — ну, и останутся на том месте одни пеньки. А Крестьян Иваныч — тот с умом. У него, смотри, какой лес на этом самом месте лет через сорок вырастет!
— Это чтобы обмануть, обвесить, утащить — на все первый сорт. И
не то чтоб себе на пользу — всё в кабак! У нас в М. девятнадцать кабаков числится — какие тут прибытки на ум пойдут! Он тебя утром на базаре обманул, ан к полудню, смотришь, его самого кабатчик до нитки обобрал, а там, по истечении
времени, гляди, и у кабатчика либо выручку украли, либо безменом по темю — и дух вон. Так оно колесом и идет. И за дело! потому, дураков учить надо. Только вот что диво: куда деньги деваются, ни у кого их нет!
Между уездными городами Р. занимает одно из видных мест. В нем есть свой кремль, в котором когда-то ютилась митрополия; через него пролегает шоссе, которое, впрочем, в настоящее
время не играет в жизни города никакой роли; наконец, по весне тут бывает значительная ярмарка. В двух верстах от города пролегает железная дорога и имеется станция.
Читая вас, кажется, что вы на все эти «признаки
времени»
не шутя прогневаны.
— Или, говоря другими словами, вы находите меня, для первой и случайной встречи, слишком нескромным… Умолкаю-с. Но так как, во всяком случае, для вас должно быть совершенно индифферентно, одному ли коротать
время в трактирном заведении, в ожидании лошадей, или в компании, то надеюсь, что вы
не откажетесь напиться со мною чаю. У меня есть здесь дельце одно, и ручаюсь, что вы проведете
время не без пользы.
Но
не забудьте, что в настоящее
время мы все живем очень быстро и что вообще чиновничья мудрость измеряется нынче
не годами, а плотностью и даже, так сказать, врожденностью консервативных убеждений, сопровождаемых готовностью, по первому трубному звуку, устремляться куда глаза глядят.
— Тяжело, милый друг, народушке! ничем ты от этой болести
не откупишься! — жаловались в то
время друг другу обыватели и, по неопытности, один за другим прекращали свое существование.
Так именно и поступили молодые преемники Держиморды. Некоторое
время они упорствовали, но, повсюду встречаясь с невозмутимым «посмотри на бога!», — поняли, что им ничего другого
не остается, как отступить. Впрочем, они отступили в порядке. Отступили
не ради двугривенного, но гордые сознанием, что независимо от двугривенного нашли в себе силу простить обывателей. И чтобы маскировать неудачу предпринятого ими похода, сами поспешили сделать из этого похода юмористическую эпопею.
— Да-с, но вы забываете, что у нас нынче смутное
время стоит. Суды оправдывают лиц, нагрубивших квартальным надзирателям, земства разговаривают об учительских семинариях, об артелях, о сыроварении. Да и представителей нравственного порядка до пропасти развелось: что ни шаг, то доброхотный ревнитель. И всякий считает долгом предупредить, предостеречь, предуведомить, указать на предстоящую опасность… Как тут
не встревожиться?
— Все это возможно, а все-таки «странно некако». Помните, у Островского две свахи есть: сваха по дворянству и сваха по купечеству. Вообразите себе, что сваха по дворянству вдруг начинает действовать, как сваха по купечеству, — ведь зазорно? Так-то и тут. Мы привыкли представлять себе землевладельца или отдыхающим, или пьющим на лугу чай, или ловящим в пруде карасей, или проводящим
время в кругу любезных гостей — и вдруг: первая соха! Неприлично-с!
Не принято-с! Возмутительно-с!
Одет он тоже
не совсем обыкновенно. На нем светло-коричневый фрак с узенькими фалдочками старинного покроя, серые клетчатые штаны со штрипками и темно-малиновый кашемировый двубортный жилет. На шее волосяной галстух, местами сильно обившийся, из-под которого высовываются туго накрахмаленные заостренные воротнички, словно стрелы, врезывающиеся в его обрюзглые щеки. По всему видно, что он постепенно донашивает гардероб, накопленный в лучшие
времена.
Как будто распахнулись двери давно
не отпиравшегося подвала, в котором без толку навален был старый, заплесневевший от
времени хлам.
И вдруг оказывается, что он жив-живехонек, что каким-то образом он ухитрился ухватиться за какое-то бревнышко в то
время, когда прорвало и смыло плотину крепостного права, что он притаился, претерпел либеральных мировых посредников и все-таки
не погиб.
— Помните, сударь!
не забыли! — воскликнул он, слегка дрогнув, — прежнее-то, хорошее-то
время…
не забыли?
— Слуга покорный-с. Нынче, сударь, все молодежь пошла. Химии да физики в ходу, а мы ведь без химий век прожили, а наипаче на божью милость надеялись.
Не годимся-с. Такое уж нонче
время настало, что в церкву
не ходят, а больше, с позволения сказать, в удобрение веруют.
«Вы, — говорит мне господин Парначев, — коли к кому в гости приходите, так прямо идите, а
не подслушивайте!» А Лука Прохоров сейчас же за шапку и так-таки прямо и говорит: «Мы, говорит, Валериан Павлыч, об этом предмете в другое
время побеседуем, а теперь между нами лишнее бревнышко есть».
При старости лет моих, я ко многому в жизни сделалась равнодушна, но по
временам и я
не могу
не содрогнуться!
Посему теперь именно такое
время настало, когда
не оправдывать, а обвинять надлежит, дабы хотя этим постигшую нас волю несколько остепенить.
— Напротив! всегда будьте искренни! Что же касается до вашего великодушного желания, то я тем более ничего
не имею против удовлетворения его, что в свое
время, без вреда для дела, наименование «заблуждающихся» вновь можно будет заменить наименованием злоумышленников…
Не правда ли?
Это видимо его поразило, хотя некоторое
время он все-таки еще
не оставлял своего недоверия ко мне.
Я
не только на тебя
не сержусь, но думаю, что все это со
временем еще к лучшему поправиться может. Так, например: отчего бы тебе немного погодя вновь перед генералом
не открыться и
не заверить его, что все это от неопытности твоей и незнания произошло? Генералы это любят, мой друг, и раскаивающимся еще больше протежируют!
Рассказывает, что нынче на все дороговизна пошла, и пошла оттого, что"прежние деньги на сигнации были, а теперьче на серебро счет пошел"; рассказывает, что дело торговое тоже трудное, что"рынок на рынок
не потрафишь: иной раз дорого думаешь продать, ан ни за что спустишь, а другой раз и совсем, кажется, делов нет, ан вдруг бог подходящего человека послал"; рассказывает, что в скором
времени"объявления набору ждать надо"и что хотя набор — "оно конечно"…"одначе и без набору быть нельзя".
Крыт был дом соломой под щетку и издали казался громадным ощетинившимся наметом; некрашеные стены от
времени и непогод сильно почернели; маленькие, с незапамятных
времен не мытые оконца подслеповато глядели на площадь и, вследствие осевшей на них грязи, отливали снаружи всевозможными цветами; тесовые почерневшие ворота вели в громадный темный двор, в котором непривычный глаз с трудом мог что-нибудь различать, кроме бесчисленных полос света, которые врывались сквозь дыры соломенного навеса и яркими пятнами пестрили навоз и улитый скотскою мочою деревянный помост.
Но тогда было
время тугое, и, несмотря на оборотливость Дерунова, дела его развивались
не особенно быстро. Он выписался из мещан в купцы, слыл за человека зажиточного, но долго и крепко держался постоялого двора и лабаза. Может быть, и скопился у него капиталец, да по тогдашнему
времени пристроить его было некуда.
С тех пор прошло около двадцати лет. В продолжение этого
времени я вынес много всякого рода жизненных толчков, странствуя по морю житейскому. Исколесовал от конца в конец всю Россию, перебывал во всевозможных градах и весях: и соломенных, и голодных, и холодных, но
не видал ни Т***, ни родного гнезда. И вот, однако ж, судьба бросила меня и туда.
Он много и беспрекословно жертвует и получает за это медали; на нем почиет множество благословений Синода; у него в доме останавливается, во
время ревизии, губернатор; его чуть
не боготворит исправник и тщетно старается подкузьмить мировой судья.
— Старший сын, Николай, дельный парень вышел. С понятием. Теперь он за сорок верст, в С***, хлеб закупать уехал! С часу на час домой жду. Здесь-то мы хлеб нынче
не покупаем; станция, так конкурентов много развелось, приказчиков с Москвы насылают, цены набивают. А подальше — поглуше. Ну, а младший сын, Яков Осипыч, — тот с изъянцем. С год места на глаза его
не пущаю, а по
времени, пожалуй, и совсем от себя отпихну!
— А я так денно и нощно об этом думаю! Одна подушка моя знает, сколь много я беспокойств из-за этого переношу! Ну, да ладно. Давали христианскую цену —
не взяли, так на предбудущее
время и пятидесяти копеек напроситесь. Нет ли еще чего нового?
— Главная причина, — продолжал он, — коли-ежели без пользы читать, так от чтениев даже для рассудка
не без ущерба бывает. День человек читает, другой читает — смотришь, по
времени и мечтать начнет. И возмечтает неявленная и неудобьглаголемая. Отобьется от дела, почтение к старшим потеряет, начнет сквернословить. Вот его в ту пору сцарапают, раба божьего, — и на цугундер. Веди себя благородно,
не мути, унылости на других
не наводи. Так ли по-твоему, сударь?
Осип Иваныч тоже встал с дивана и по всем правилам гостеприимства взял мою руку и обеими руками крепко сжал ее. Но в то же
время он
не то печально,
не то укоризненно покачивал головой, как бы говоря:"Какие были родители и какие вышли дети!"
Мы простились довольно холодно, хотя Дерунов соблюл весь заведенный в подобных случаях этикет. Жал мне руки и в это
время смотрел в глаза, откинувшись всем корпусом назад, как будто
не мог на меня наглядеться, проводил до самого крыльца и на прощанье сказал...
Вот зрелище, которое ожидало меня впереди и от присутствования при котором я охотно бы отказался, если б в последнее
время меня с особенною назойливостью
не начала преследовать мысль, что надо, во что бы то ни стало, покончить…
В прежние
времена говаривали:"Тайные помышления бог судит, ибо он один в совершенстве видит сокровенную человеческую мысль…"Нынче все так упростилось, что даже становой, нимало
не робея, говорит себе:"А дай-ка и я понюхаю, чем в человеческой душе пахнет!"И нюхает.
Не обязан ли был представить мне самый подробный и самый истинный расчет, ничего
не утаивая и даже обещая, что буде со
временем и еще найдутся какие-нибудь лишки, то и они пойдут
не к нему, а ко мне в карман?
И вот, наскучив быть столько
времени под гнетом одного и того же вопроса, я сел в одно прекрасное утро в вагон и помчался в Т***, никак
не предполагая, что «конец» есть нечто сложное, требующее осмотров, покупщиков, разговоров, запрашиваний, хлопаний по рукам и т. п.
Во всяком случае, я решился до
времени не докучать Лукьянычу разговорами о «конце» и свел речь на Дерунова.
Поэтому он впал в какую-то суетливую деятельность, в одно и то же
время знакомя меня с положением моего имения и разведывая под рукой,
не навернется ли где подходящего покупщика.
— Ne croyez pas a ces larmes! ce sont des larmes de crocodile! [
Не верьте этим слезам, это крокодиловы слезы! (франц.)] — еще в то
время предостерегал меня один знакомый француз, свидетель этих выемочных слез.
Я столько видел в то
время чудес, что
не мог,
не имел права быть скептиком. Я знал губернатора, который был до того либерален, что
не верил даже в существование тверди небесной.
И так далее, до тех пор, пока запас «собаченья»
не истощался на
время. Тогда наступало затишье, в продолжение которого Лукьяныч пощипывал бородку, язвительно взглядывал на покупателя, а покупатель упорно смотрел в угол. Но обыкновенно Лукьяныч
не выдерживал и, по прошествии нескольких минут, с судорожным движением хватался за счеты и начинал на них выкладывать какие-то фантастические суммы.
И в то
время мне думалось: а ну, как она скажет:"какой вы, однако ж, невежа!"Литератор, в некотором роде служитель слова — и ничего
не умеет рассказать! вероятно ли это?
Не успел я высказать всего этого, как раздался выстрел. И в то же
время два вопля поразили мой слух: один раздирающий, похожий на визг, другой — в котором я узнал искаженный голос моего друга.
Все мелкие виды грабежа, производимые над живым материалом и потому сопровождаемые протестом в форме оханья и криков, он предоставляет сыну Николашеньке и приказчикам, сам же на будущее
время исключительно займется грабежом «отвлеченным»,
не сопряженным с оханьями и криками, но дающим в несколько часов рубль на рубль."И голова у тебя слободка, и совесть чиста — потому"разговоров нет!" — так, я уверен, рассуждает он в настоящее
время.
И вот, хотя отвлеченный грабеж, по-видимому, гораздо меньше режет глаза и слух, нежели грабеж, производимый в форме операции над живым материалом, но глаза Осипа Иваныча почему-то уже
не смотрят так добродушно-ясно, как сматривали во
время оно, когда он в"худой одёже"за гривенник доезжал до биржи; напротив того, он старается их скосить вбок, особливо при встрече с старым знакомым.
— Я, по крайней мере, позволяю себе думать, что если бы вы в то
время взяли направление чуть-чуть влево, то талдомцы [Талдом — тоже торговое село в Калязинском уезде. (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)]
не успели бы прийти на помощь мятежным семендяевцам, и вы
не были бы вынуждены пробивать кровавый путь, чтоб достигнуть соединения с генералом Голотыловым. Сверх того, вы успели бы обойти Никитские болота и
не потопили бы в них своей артиллерии!
Я
не раз бывал у Зачатиевского во
время наездов Дерунова в Петербург, но знал его вообще довольно мало.
— Нет, сударь, это сущую правду он сказал: поколе он жив, все карманы его будут! А которого, он видит, ему сразу
не одолеть, он и сам от него на
время отойдет, да издали и поглядывает, ровно бы посторонний человек. Уже так-то вороват, так-то вороват!
В сумерки, когда надвигающиеся со всех сторон тени ночи уже препятствуют ясно различать предметы, генерал
не утерпит и выйдет на крутой берег реки. Долгое
время стоит он недвижно, уставясь глазами в противоположную сторону.