Неточные совпадения
Дорога от М. до Р. идет семьдесят верст проселком. Дорога тряска и мучительна; лошади сморены, еле живы; тарантас сколочен на живую нитку; на половине дороги
надо часа три кормить. Но на этот раз дорога
была для меня поучительна. Сколько раз проезжал я по ней, и никогда ничто не поражало меня: дорога как дорога, и лесом идет, и перелесками, и полями, и болотами. Но вот лет десять, как я не
был на родине, не
был с тех пор, как помещики взяли в руки гитары и запели...
— И не даст. Потому, дурак, а дураков учить
надо. Ежели дураков да не учить, так это что ж такое
будет! Пущай-ко теперь попробует, каково с сумой-то щеголять!
— А хозяин наш стоит да покатывается. «А у тебя где глаза
были? — говорит. — Должен ли ты иметь глаза, когда товар покупаешь? — говорит. — Нет, говорит, вас, дураков, учить
надо!»
— Ну, вот изволите видеть. А Петру Федорычу
надо, чтоб и недолго возжаться, и чтоб все
было в сохранности. Хорошо-с. И стал он теперича подумывать, как бы господина Скачкова от приятелев уберечь. Сейчас, это, составил свой плант, и к Анне Ивановне — он уж и тогда на Анне-то Ивановне женат
был. Да вы, чай, изволили Анну-то Ивановну знавать?
— Ничего; даже похвалил. «Ты, говорит, дураком меня сделал — так меня и
надо. Потому ежели мы дураков учить не
будем, так нам самим на полку зубы класть придется».
Знаю только, что наряжено
было надо мною следствие, якобы над беспокойным и ябедником, а две недели тому назад пришло и запрещение.
Рассказывает, что нынче на все дороговизна пошла, и пошла оттого, что"прежние деньги на сигнации
были, а теперьче на серебро счет пошел"; рассказывает, что дело торговое тоже трудное, что"рынок на рынок не потрафишь: иной раз дорого думаешь продать, ан ни за что спустишь, а другой раз и совсем, кажется, делов нет, ан вдруг бог подходящего человека послал"; рассказывает, что в скором времени"объявления набору ждать
надо"и что хотя набор — "оно конечно"…"одначе и без набору
быть нельзя".
— Башка, брат, у тебя, Осип Иваныч! Не здесь бы, не в захолустье бы тебе сидеть! Министром бы тебе
быть надо!
— Что жалеть-то! Вони да грязи мало, что ли,
было? После постоялого-то у меня тут другой домок, чистый,
был, да и в том тесно стало. Скоро пять лет
будет, как вот эти палаты выстроил. Жить
надо так, чтобы и светло, и тепло, и во всем чтоб приволье
было. При деньгах да не пожить? за это и люди осудят! Ну, а теперь побеседуемте, сударь, закусимте; я уж вас от себя не пущу! Сказывай, сударь, зачем приехал? нужды нет ли какой?
— Нечего, сударь, прежнего жалеть!
Надо дело говорить: ничего в «прежнем» хорошего не
было! Я и старик, а не жалею. Только вонь и грязь
была. А этого добра, коли кому приятно, и нынче вдоволь достать можно. Поезжай в"Пешую слободу"да и живи там в навозе!
— То-то. В деревне ведь тоже пить-есть
надо. Земля
есть, да ее не укусишь. А в Петербурге все-таки что-нибудь добудешь. А ты не обидься, что я тебя спрошу: кончать, что ли, с вотчиной-то хочешь?
— То-то, что Сибирь-то еще у меня в памяти! Забыть бы об ней
надо! Еще бы вольнее орудовать можно
было!
И затем, словно искра, засветилась мысль:"Да,
надо кончать!"То
есть та самая мысль, до которой иным, более сложным и болезненным процессом, додумался и я…
— Да
надо бы… всему
есть конец, Лукьяныч!
— И кончать тоже с умом
надо. Сами в глаза своего дела не видели, а кругом пальца обернуть его хотите. Ни с мужиками разговору не имели, ни какова такова земля у вас
есть — не знаете. Сколько лет терпели, а теперь в две минуты конец хотите сделать!
— Много денег давать не
надо. Он тоже ловок на чужие-то деньги чай
пить. Вы сами-то не давайте, ко мне посылайте.
— Даже очень довольно смотрели. Мы, ваше благородие, здешние жители. Может, около каждого куста раз десять обошли. Очень довольно знаем. В Филипцеве это точно, что
есть лесок, а в прочиих местах лет двадцать настоящего лесу дожидаться
надо!
Кабы платье-то у меня хорошее
было, мне бы в карете ездить
надо, а за нее поди пять рублей в день отдать мало!
Поели,
надо ложиться спать. Я запер дверь на крючок и, по рассеянности, совершенно машинально потушил свечку. Представьте себе мой ужас! — ни у меня, ни у Легкомысленного ни единой спички! Очутиться среди непроглядной тьмы и при этом слышать, как товарищ, без малейшего перерыва, стучит зубами! Согласитесь, что такое положение вовсе не благоприятно для"покойного сна"…
— Смеется — ему что! — Помилуйте! разве возможная вещь в торговом деле ненависть питать! Тут, сударь, именно смеяться
надо, чтобы завсегда в человеке свободный дух
был. Он генерала-то смешками кругом пальца обвел; сунул ему, этта, в руку пакет, с виду толстый-претолстый: как, мол? — ну, тот и смалодушествовал. А в пакете-то ассигнации всё трехрублевые. Таким манером он за каких-нибудь триста рублей сразу человека за собой закрепил. Объясняться генерал-то потом приезжал.
— Ну, нет, слуга покорный!
надо еще об окончании своего собственного переселения подумать! — воскликнул генерал и тут же мысленно присовокупил: — А впрочем, может
быть, ничего и не
будет.
— Ну, что ж такое! стало
быть, дело
надо делать — вот и все.
— Леску у Гололобова десятин с полсотни, должно
быть, осталось — вот Хрисашка около него и похаживает. Лесок нешто, на худой конец, по нынешнему времени, тысяч пяток
надо взять, но только Хрисашка теперича так его опутал, так опутал, что ни в жизнь ему больше двух тысяч не получить. Даже всех прочих покупателев от него отогнал!
Если б мне сказал это человек легкомысленный — я не поверил бы. Но Софрон Матвеич не только человек, вполне знакомый со всеми особенностями здешних обычаев и нравов, но и сам в некотором роде столп. Он консерватор, потому что у него
есть кубышка, и в то же время либерал, потому что ни под каким видом не хочет допустить, чтоб эту кубышку могли у него отнять. Каких еще столпов
надо!
А поколь у них невежество
будет, стало
быть, подражать им
надо?
Ну, хорошо,
будем так говорить:"
Надо их учить,
надо школы для них заводить".
— Зачем заставлять! Тебе, к примеру, и в лаптях ходить — в самую препорцию
будет! А
надо аршавский сапог запретить — вот что!
— Такая тут у нас вышла история! такая история!
Надо вам сказать, что еще за неделю перед тем встречает меня Петр Петрович в городе и говорит:"Приезжай шестого числа в Вороново, я Машу замуж выдаю!"Ну, я, знаете, изумился, потому ничего этакого не видно
было…
Да,
надо вам, впрочем, сказать, что Петр Петрович перед этим в нашу веру ее окрестил, чтобы после, знаете, разговоров не
было…
Но разве
надо мной одним стрясется беда — что
будет с литературой, с романом?
— Молчать! Что ты, подлец, какую власть
надо мной взял! я слово, а он два! я слово, а он два!.. Так вот ты бы и подумал:"Что бы, мол, такое сготовить, чтоб барыне перед дорогими гостями не совестно
было!"а ты, вместо того, галантир да галантир!
Ну, да этот убогонький, за нас богу помолит! — думает Марья Петровна, —
надо же кому-нибудь и богу молиться!.."И все-то она одна, все-то своим собственным хребтом устроила, потому что хоть и
был у ней муж, но покойник ни во что не входил, кроме как подавал батюшке кадило во время всенощной да каждодневно вздыхал и за обедом, и за ужином, и за чаем о том, что не может сам обедню служить.
— Какой же у меня капитал? а коли и
есть капитал, так ведь
надо же мне, вдове, прожить на что-нибудь до смерти!
А Марья Петровна
была довольна и счастлива. Все-то она в жизни устроила, всех-то детей в люди вывела, всех-то на дорогу поставила. Сенечка вот уж генерал — того гляди, губернию получит! Митенька — поди-ка, какой случай имеет! Феденька сам по себе, а Пашенька за хорошим человеком замужем! Один Петенька сокрушает Марью Петровну, да ведь
надо же кому-нибудь и бога молить!
С своей стороны, Сенечка рассуждает так:"Коего черта я здесь ищу! ну, коего черта! начальники меня любят, подчиненные боятся… того гляди, губернатором
буду да женюсь на купчихе Бесселендеевой — ну, что мне еще
надо!"Но какой-то враждебный голос так и преследует, так и нашептывает:"А ну, как она Дятлово да Нагорное-то подлецу Федьке отдаст!" — и опять начинаются мучительные мечтания, опять напрягается умственное око и представляет болезненному воображению целый ряд мнимых картин, героем которых является он, Сенечка, единственный наследник и обладатель всех материнских имений и сокровищ.
— Да ведь умру —
надо же тогда
будет другого искать!
— Кончать
надо… это так. И сам я вижу. Только кончим ли? Кабы вы настоящий «господин»
были — это точно… Вот как березниковская барыня, например…
— Голубчик! — говорила она мне. — Я знаю, ты
будешь смеяться
надо мной, но что же мне делать: мысль о вечности пугает меня!
— Да, совсем;
надо же
было его волю исполнить.
— Это в древности
было, голубчик! Тогда действительно
было так, потому что в то время все
было дешево. Вот и покойный Савва Силыч говаривал:"Древние христиане могли не жать и не сеять, а мы не можем". И батюшку, отца своего духовного, я не раз спрашивала, не грех ли я делаю, что присовокупляю, — и он тоже сказал, что по нынешнему дорогому времени некоторые грехи в обратном смысле понимать
надо!
— Нет, мой друг, я нынче совсем-совсем христианкой сделалась! Чего бояться вечности!
надо только с верою приступать — и все легко
будет! И покойный Савва Силыч говаривал: бояться вечности — только одно баловство!
— Это совсем другое дело; тут уж я по закону. Да ведь и по-христиански, мой друг, тоже судить
надо. Им ведь земля-то нужна, ах, как нужна! Ну, стало
быть, я по-христиански…
— Нет, мой друг, это дело
надо разыскать. Если б он верный слуга тебе
был, согласился ли бы он допустить, чтоб ты такое невыгодное условие для себя сделал? Вот Анисимушко — тот прямо Савве Силычу сказал:"Держитесь Гулина, ни за что крестьянам его не отрезывайте!"Ну, Савва Силыч и послушался.
— Так вот что, сударь. Сегодня перед вечером я к мужичкам на сходку ходил. Порешили: как-никак, а кончить
надо. Стало
быть, завтра чем свет опять сходку — и совсем уж с ними порешить. Сразу чтобы. А то у нас, через этого самого Пронтова, и конца-краю разговорам не
будет.
— Поздно, друг мой; в Покров мне уж сорок три
будет. Я вот в шесть часов вставать привыкла, а у вас, в Петербурге, и извозчики раньше девяти не выезжают. Что ж я с своею привычкой-то делать
буду? сидеть да глазами хлопать! Нет уж!
надо и здесь кому-нибудь хлопотать: дети ведь у меня. Ах, детки, детки!
— А вы принудьте себя. Не всё склонность,
надо и другим удовольствие сделать. Вот папенька: ему только слово сказали — он и готов, а вы… фи, какой вы недобрый! Может
быть, вы любите, чтобы вас упрашивали?
Кончилось тем, что восторжествовал все-таки индивидуализм, а государственность должна
была уступить. Правда, что Терпугов оставлял поле битвы понемногу: сначала просто потому, что говорить о пустяках не стоило, потом — потому, что
надо же старушку чем-нибудь почтить; но, наконец, разговаривая да разговаривая, и сам вошел во вкус птенцовских лугов.
— Тоже народ живет — пить-есть
надо! — присовокупляет Сергей Федорыч.
Нас попросили выйти из вагонов, и,
надо сказать правду, именно только попросили,а отнюдь не вытурили. И при этом не употребляли ни огня, ни меча — так это
было странно! Такая ласковость подействовала на меня тем более отдохновительно, что перед этим у меня положительно подкашивались ноги. В голове моей даже мелькнула нахальная мысль:"Да что ж они об Страшном суде говорили! какой же это Страшный суд! — или,
быть может, он послебудет?