Неточные совпадения
— Имение его Пантелей Егоров, здешний хозяин, с аукциона купил. Так, за ничто подлецу досталось. Дом снес, парк вырубил, леса свел, скот выпродал… После музыкантов какой инструмент
остался — и тот в здешний полк спустил. Не узнаете вы Грешищева! Пантелей Егоров по нем словно француз прошел! Помните, какие караси в прудах были — и тех всех до одного выловил да здесь в трактире
мужикам на порции скормил! Сколько деньжищ выручил — страсть!
Все его оставили, и он не мог даже претендовать на такое забвение, а мог только удивленными глазами следить, как все спешит ликвидировать и бежать из своего места.
Оставались только какие-то мрачные наемники, которым удалось, при помощи ненавистных
мужиков, занять по земству и мировым судам места, с которыми сопряжено кое-какое жалованье.
Только тот и
остался здесь, который с
мужика последнюю рубашку снять рассчитывает, или тот, кому — вот как Григорью Александрычу — свет клином сошелся, некуда, кроме здешнего места, бежать!
Неточные совпадения
— Вон запустил как все! — говорил Костанжогло, указывая пальцем. — Довел
мужика до какой бедности! Когда случился падеж, так уж тут нечего глядеть на свое добро. Тут все свое продай, да снабди
мужика скотиной, чтобы он не
оставался и одного дни без средств производить работу. А ведь теперь и годами не поправишь: и
мужик уже изленился, и загулял, и стал пьяница.
Так как подобное зрелище для
мужика сущая благодать, все равно что для немца газеты или клуб, то скоро около экипажа накопилась их бездна, и в деревне
остались только старые бабы да малые ребята.
Паровоз сердито дернул, лязгнули сцепления, стукнулись буфера, старик пошатнулся, и огорченный рассказ его стал невнятен. Впервые царь не вызвал у Самгина никаких мыслей, не пошевелил в нем ничего, мелькнул, исчез, и
остались только поля, небогато покрытые хлебами, маленькие солдатики, скучно воткнутые вдоль пути. Пестрые
мужики и бабы смотрели вдаль из-под ладоней, картинно стоял пастух в красной рубахе, вперегонки с поездом бежали дети.
Ел человек мало, пил осторожно и говорил самые обыкновенные слова, от которых в памяти не
оставалось ничего, — говорил, что на улицах много народа, что обилие флагов очень украшает город, а
мужики и бабы окрестных деревень толпами идут на Ходынское поле.
Лицо человека, одетого
мужиком,
оставалось неподвижным, даже еще более каменело, а выслушав речь, он тотчас же начинал с высокой ноты и с амвона: