Неточные совпадения
Ужели же, хотя в виду того, что простец съедобен, — что он представляет собою лучшую anima vilis, [«гнусную
душу», то
есть подопытное животное (лат.)] на которой может осуществляться закон борьбы за существование, — ужели в виду хоть этих удобств найдется себялюбец из «крепких», настолько ограниченный, чтобы желать истребления «простеца» или его окончательного обессиления?
— Душа-человек. Как
есть русский. И не скажешь, что немец. И вино
пьет, и сморкается по-нашему; в церковь только не ходит. А на работе — дошлый-предошлый! все сам! И хозяйка у него — все сама!
— Да-с,
будешь и театры представлять, как в зной-то палит, а в дождь поливает! Смиряемся-с. Терпим и молчим. В терпении хотим стяжать
души наши… так, что ли, батя?
Всем этим я обязан вам, милая маменька, или, лучше сказать, той безграничной проницательности материнской любви, которая сразу умела угадать мое настоящее назначение. Вы удержали меня на краю пропасти в ту минуту, когда
душа моя, по неопытности и легкомыслию, уже готова
была устремиться в зияющие бездны адвокатуры!
Зная твое доброе сердце, я очень понимаю, как тягостно для тебя должно
быть всех обвинять; но если начальство твое желает этого, то что же делать, мой друг! — обвиняй! Неси сей крест с смирением и утешай себя тем, что в мире не одни радости, но и горести! И кто же из нас может сказать наверное, что для
души нашей полезнее: первые или последние! Я, по крайней мере, еще в институте
была на сей счет в недоумении, да и теперь в оном же нахожусь.
Теперь моя черновая работа кончена, и план будущих действий составлен. Этот план ясен и может
быть выражен в двух словах: строгость и снисхождение! Прежде всего —
душа преступника! Произвести в ней спасительное движение и посредством него прийти к раскрытию истины — вот цель! Затем — в поход! но не против злоумышленников, милая маменька, а против бедных, неопытных заблуждающихся! Мне кажется, что это именно тот настоящий тон, на котором можно разыграть какую угодно пьесу…
Мой взгляд
был верен: это именно неопытные заблуждающиеся, которых молодые
души прежде всего доступны чувствительности.
Никогда, даже когда
была молода, ни одного романа с таким интересом не читывала, с каким прочла последнее твое письмо. Да, мой друг! мрачны, ах, как мрачны те ущелия, в которых, лишенная христианской поддержки,
душа человеческая преступные свои ковы строит!
Вы знаете мои правила! Вам известно, что я не могу
быть предан не всецело! Ежели я кому-нибудь предаюсь, то делаю это безгранично… беззаветно! Я весь тут. Я люблю, чтоб начальник ласкал меня, и ежели он ласкает, то отдаюсь ему совсем! Если сегодня я отдаюсь
душой судебному генералу, то его одного и люблю, и всех его соперников ненавижу! Но ежели завтра меня полюбит контрольный генерал, то я и его
буду любить одного, и всех его соперников
буду ненавидеть!
Теперь он взирает на нас с высот небесных, а может
быть, и доднесь
душа его между нами витает и видит как горесть нашу, так и приготовления, которые мы к погребению его делаем.
Напрасно
буду я заверять, что тут даже вопроса не может
быть, — моего ответа не захотят понять и даже не выслушают, а
будут с настойчивостью, достойною лучшей участи, приставать:"Нет, ты не отлынивай! ты говори прямо: нужны ли армии или нет?"И если я, наконец, от всей
души, от всего моего помышления возопию:"Нужны!"и, в подтверждение искренности моих слов, потребую шампанского, чтоб провозгласить тост за процветание армий и флотов, то и тогда удостоюсь только иронической похвалы, вроде:"ну, брат, ловкий ты парень!"или:"знает кошка, чье мясо съела!"и т. д.
— Ты не понимаешь,
душа моя! — возражал один из хвалителей, — это только так кажется, что она добродетельна, а в сущности — c'est une coquine accomplie! [она настоящая плутовка (франц.] Вслушайся, например, как она
поет...
— То-то вот и
есть! — подхватил панегирист Жюдик, — "qu'elle ne comprend presquerien!" — это очень тонко,
душа моя!
Коли, говорит, от тебя, ваше превосходительство, и впредь заслуга
будет, и впредь не оставлю, а теперь, говорит, закусим да в кабинет пойдем, там по
душе потолкуем.
— Хитер, сударь, он — вишь их какую ораву нагнал; ну, ей и неспособно. А впрочем, кто ж к нему в
душу влезет! может, и тут у него расчет
есть!
Во-вторых, генерал
был так долго"хозяином губернии", что всякая ломка и перетасовка ему самому
была по
душе.
И что всего замечательнее, несмотря на эту вечно преследующую бедность, никто не обращал на нее внимания, никто не сострадал к ней, а напротив, всякий до того
был убежден в «дарованиях» Антошки, что звал его"стальною
душой"и охотно подшучивал, что он"родного отца на кобеля променять готов".
Прежде он
был душою уездной охранительной оппозиции, теперь — только щелкал языком, когда ему рассказывали о новых реформаторских слухах.
Носились слухи, что в ресторане Бореля, по известным дням, собирается какая-то компания государственных людей en herbe (тут
были и Федя, и Сережа, и Володя, и даже какой-то жидок, которому в воображаемых комбинациях представлялась блестящая финансовая будущность),
душою которой
был Петенька Утробин и которая постоянно злоумышляла против установленных порядков.
— Да-с, любезнейший родитель! Не могу похвалить ваши порядки! не могу-с! Пошел в сад — ни
души! на скотном — ни
души! на конном — хоть шаром покати! Одного только ракалью и нашел — спит брюхом кверху! И надобно
было видеть, как негодяй изумился, когда я ему объяснил, что он нанят не для спанья, а для работы! Да-с! нельзя похвалить-с! нельзя-с!
Он даже не
был особенно богат, и я очень хорошо помню, что соседи удивлялись, каким образом Григорий Александрыч от каких-нибудь ста
душ мог так роскошествовать.
— Живет! Вон окно-то — там и ютится.
Был я у него намеднись, нагажено у него, насорено в горнице-то! Ни у дверей, ни у окон настоящих запоров нет; войди к нему ночью,
задуши — никто три дня и не проведает! Да и сам-то он словно уж не в уме!
Педагог с минуту колебался, но потом махнул рукой и согласился. Его примеру последовали и депутаты. Через пять минут в каюте
были раскинуты два стола, за которыми шла игра, перемежаемая беседой по
душе.
— Позволь,
душа моя! Я понимаю твою мысль: если все захотят иметь беспрепятственный вход к Бергу, то понятно, что твои личные желания в этом смысле уже не найдут такого полного удовлетворения, какое они находят теперь. Но, признаюсь, меня страшит одно: а что, если они, то
есть печенеги… тоже начнут вдруг настаивать?
То видится ему, что маменька призывает его и говорит:"Слушай ты меня, друг мой сердечный, Сенечка! лета мои преклонные, да и здоровье не то, что
было прежде…"и в заключение читает ему завещание свое, читает без пропусков (не так, как Митеньке:"там, дескать, известные формальности"), а сплошь, начиная с во имяи кончая «здравым умом и твердою памятью», и по завещанию этому оказывается, что ему, Сенечке, предоставляется сельцо Дятлово с деревнею Околицей и село Нагорное с деревнями, а всего тысяча сорок две
души…
— Но отчего же! Если б с вами говорил человек равнодушный или зложелательный, перед которым вам
было бы опасно
душу открыть…
Ни чтение, ни так называемые talents de societe, [светские таланты (развлекать и
быть душой общества) (франц.)] ни даже наряды — ничто не занимало ее.
Может
быть, он в
душе моей покопаться хочет, что-нибудь оттудова унести, ради иллюстрации в искренней беседе с начальством…
— А ты хочешь от меня примеров чебоксарской цивилизации! Успокойся,
душа моя! их много найдется и во Франции!
Есть, голубчик,
есть! Вспомни лурдские богомолья, вспомни парэ-ле-мониальское посвящение Иисусову сердцу! Право, хоть сейчас в Чебоксары!
— Но ты забыл,
душа моя, что присоединение Эльзаса и Лотарингии
есть результат войны, что шансы войны подвержены множеству случайностей! ты забыл, что случайности эти одинаковы для всех и что таким образом и Чебоксары могут подвергнуться процессу просветления… Опомнись!
— Впрочем, я думаю, едва ли вы
были в состоянии дать моим мыслям надлежащее развитие. В вашем положении… столь важная перемена в жизни… Поздравляю вас, мой друг! от
души поздравляю!
На всю губернию
было в то время только четыре рекрутских присутствия; из них к губернскому причислено
было три с половиной уезда с населением около двухсот тысяч
душ, с которых причиталось до тысячи рекрутов (некоторые волости должны
были совершить скорбный путь в триста с лишком верст, чтобы достигнуть губернского города).
Если б я
был женщина-романист, то следующим образом описал бы наружность его:"Его нельзя
было назвать красавцем, но лицо его представляло такое гармоническое сочетание линий, что в нем, как в зеркале, отражались все свойства прекрасной
души.
Чаще всего мне казалось, что он в народе усматривает подходящую anima vilis, [«гнусную
душу», то
есть подопытное животное (лат.)] над которою всего удобнее производить опыты канцелярских преобразований и которую, ради успеха этих преобразований, позволительно даже слегка поуродовать.
И все опять запрыгало, завертелось. Дамы щиплют корпию и танцуют. Мужчины взывают о победе и одолении,
душат шампанское и устроивают в честь ополчения пикники и dejeuners dansants. [танцевальные утренники (франц.)] Откупщик жертвует чарку за чаркой. Бородатые ратники, в собственных рваных полушубках, в ожидании новых казенных, толпами ходят по улицам и
поют песни. Все перепуталось, все смешалось в один общий густой гвалт.
— Помилуйте! да у меня в Соломенном и сейчас турецкий дворянин живет, и фамилия у него турецкая — Амурадов! — обрадовался Павел Матвеич, — дедушку его Потемкин простым арабчонком вывез, а впоследствии сто
душ ему подарил да чин коллежского асессора выхлопотал. Внук-то, когда еще выборы
были, три трехлетия исправником по выборам прослужил, а потом три трехлетия под судом состоял — лихой!