Неточные совпадения
Зная твое доброе сердце, я очень понимаю, как тягостно для тебя должно быть всех обвинять; но если начальство твое желает этого, то что же делать,
мой друг! — обвиняй! Неси сей крест с смирением и утешай себя тем, что в мире не одни радости, но и горести! И кто же из нас может сказать наверное, что для
души нашей полезнее: первые или последние! Я, по крайней мере, еще в институте была на сей счет в недоумении, да и теперь в оном же нахожусь.
Теперь
моя черновая работа кончена, и план будущих действий составлен. Этот план ясен и может быть выражен в двух словах: строгость и снисхождение! Прежде всего —
душа преступника! Произвести в ней спасительное движение и посредством него прийти к раскрытию истины — вот цель! Затем — в поход! но не против злоумышленников, милая маменька, а против бедных, неопытных заблуждающихся! Мне кажется, что это именно тот настоящий тон, на котором можно разыграть какую угодно пьесу…
Мой взгляд был верен: это именно неопытные заблуждающиеся, которых молодые
души прежде всего доступны чувствительности.
Никогда, даже когда была молода, ни одного романа с таким интересом не читывала, с каким прочла последнее твое письмо. Да,
мой друг! мрачны, ах, как мрачны те ущелия, в которых, лишенная христианской поддержки,
душа человеческая преступные свои ковы строит!
Вы знаете
мои правила! Вам известно, что я не могу быть предан не всецело! Ежели я кому-нибудь предаюсь, то делаю это безгранично… беззаветно! Я весь тут. Я люблю, чтоб начальник ласкал меня, и ежели он ласкает, то отдаюсь ему совсем! Если сегодня я отдаюсь
душой судебному генералу, то его одного и люблю, и всех его соперников ненавижу! Но ежели завтра меня полюбит контрольный генерал, то я и его буду любить одного, и всех его соперников буду ненавидеть!
Напрасно буду я заверять, что тут даже вопроса не может быть, —
моего ответа не захотят понять и даже не выслушают, а будут с настойчивостью, достойною лучшей участи, приставать:"Нет, ты не отлынивай! ты говори прямо: нужны ли армии или нет?"И если я, наконец, от всей
души, от всего
моего помышления возопию:"Нужны!"и, в подтверждение искренности
моих слов, потребую шампанского, чтоб провозгласить тост за процветание армий и флотов, то и тогда удостоюсь только иронической похвалы, вроде:"ну, брат, ловкий ты парень!"или:"знает кошка, чье мясо съела!"и т. д.
Он даже не ждет с
моей стороны «поступков», а просто, на основании Тришкиных показаний, проникает в тайники
моей души и одним почерком пера производит меня или в звание"столпа и опоры", или в звание"опасного и беспокойного человека", смотря по тому, как бог ему на
душу положит!
И этот-то щеголь судит"
моя тайная и сокровенная", судит, потому что я живу у него в стану, а он"за весь стан отвечает". Он залезает в
мою душу и барахтается в ней на всей своей воле!
В тоне голоса Лукьяныча слышалось обольщение. Меня самого так и подмывало, так и рвалось с языка:"А что, брат, коли-ежели"и т. д. Но, вспомнив, что если однажды я встану на почву разговора по
душе, то все
мои намерения и предположения относительно «конца» разлетятся, как дым, — я промолчал.
Как начнет он, это, разводить да размазывать, да
душу из меня выматывать, как начнет, это, свои слюни распускать, — говорила Марья Петровна по этому случаю, — так, поверите ли, родная
моя, я даже свету невзвижу; так бы, кажется, изодрала ему рот-то его поганый, чтоб он кашу-то эту из себя скорей выблевал!"
— Паче всего сокрушаюсь я о том, что для
души своей мало полезного сделала. Всё за заботами да за детьми, ан об душе-то и не подумала. А надо,
мой друг, ах, как надо! И какой это грех перед богом, что мы совсем-таки… совсем об
душе своей не рачим!
Так снимите же вы, Христа ради, с меня эту тягость; ведь замучилась уж я, день-деньской маявшись: освободите вы
мою душу грешную от муки мученической!
–"Сыну
моему Семену — село Вырыпаево с деревнями, всего триста пятьдесят пять
душ; второе, сыну
моему Дмитрию — село Последово с деревнями, да из вырыпаевской вотчины деревни Манухину, Веслицыну и Горелки, всего девятьсот шестьдесят одну
душу…" — Марья Петровна остановилась и взглянула на Митеньку: ей очень хотелось, чтоб он хоть ручку у ней поцеловал, но тот даже не моргнул глазом. — Да что ж ты молчишь-то! что ты, деревянный, что ли! — почти крикнула она на него.
–"Третье, сыну
моему Федору — сельцо Дятлово с деревнею Околицей и село Нагорное с деревнями, а всего тысяча сорок две
души".
То видится ему, что маменька призывает его и говорит:"Слушай ты меня, друг
мой сердечный, Сенечка! лета
мои преклонные, да и здоровье не то, что было прежде…"и в заключение читает ему завещание свое, читает без пропусков (не так, как Митеньке:"там, дескать, известные формальности"), а сплошь, начиная с во имяи кончая «здравым умом и твердою памятью», и по завещанию этому оказывается, что ему, Сенечке, предоставляется сельцо Дятлово с деревнею Околицей и село Нагорное с деревнями, а всего тысяча сорок две
души…
— Впрочем, я думаю, едва ли вы были в состоянии дать
моим мыслям надлежащее развитие. В вашем положении… столь важная перемена в жизни… Поздравляю вас,
мой друг! от
души поздравляю!
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже
мой! Я, ей-ей, не виноват ни
душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не бывал.
Колода есть дубовая // У
моего двора, // Лежит давно: из младости // Колю на ней дрова, // Так та не столь изранена, // Как господин служивенькой. // Взгляните: в чем
душа!
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с
души красавец
мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Черства
душа крестьянина, // Подумает ли он, // Что дуб, сейчас им сваленный, //
Мой дед рукою собственной // Когда-то насадил?
Еремеевна. Я и к нему было толкнулась, да насилу унесла ноги. Дым столбом,
моя матушка!
Задушил, проклятый, табачищем. Такой греховодник.