Неточные совпадения
Наконец, и Тебеньков, и Плешивцев — оба уважают народность, но Тебеньков смотрит
на этот предмет с точки зрения армий и
флотов, а Плешивцев — с точки зрения подоплеки. Оба
говорят:"Есть ли
на свете другой такой народ, как русский!"Но Тебеньков относит свои похвалы преимущественно к дисциплине, а Плешивцев — к смирению.
–"La belle Helene"? Mais je trouve que c'est encore ties joli Гa! [«Прекрасная Елена»? А я нахожу, что и это еще хорошо! (франц.)] Она познакомила нашу армию и
флоты с классическою древностью! — воскликнул Тебеньков. —
На днях приходит ко мне капитан Потугин: «Правда ли,
говорит, Александр Петрович, что в древности греческий царь Менелай был?» — «А вы,
говорю, откуда узнали?» — «В Александринке,
говорит, господина Марковецкого
на днях видел!»
Неточные совпадения
— Видите, набрали ораву проклятых жиденят с восьми-девятилетнего возраста. Во
флот, что ли, набирают — не знаю. Сначала было их велели гнать в Пермь, да вышла перемена, гоним в Казань. Я их принял верст за сто; офицер, что сдавал,
говорил: «Беда, да и только, треть осталась
на дороге» (и офицер показал пальцем в землю). Половина не дойдет до назначения, — прибавил он.
Начальник острова
говорил мне, что когда ему однажды понадобилось узнать, сколько ежегодно прибывало из России арестантов
на пароходах Добровольного
флота, начиная с 1879 г., то пришлось обращаться за сведениями в главное тюремное управление, так как в местных канцеляриях нужных цифр не оказалось.
Кстати, надобно сказать тебе, что
на днях я об тебе
говорил с Шамардиным, который с тобой был у Малиновского в Каменке; он теперь служит в Омске и был в Ялуторовске по делам службы. От него я почерпаю сведения о
флоте, хотя этот источник не совсем удовлетворителен. Он человек честный, но довольно пустой.
Напрасно Станислав Понятовский объявлял амнистию за амнистией: никто почти не обращал
на них внимания, и конфедераты продолжали свое дело. Версальский кабинет подавал им надежду
на вооруженное вмешательство Франции в войну России с Турцией.
Говорили, что в Тулоне снаряжается сильная французская эскадра, которая должна идти
на помощь бедным остаткам турецкого
флота, сожженного Алексеем Орловым при Чесме.
— Наскучила было; я сделался ипохондриком. Но… вы
говорили, что поручили бы мне свой холоденский
флот. Я почел бы за счастие быть хоть рулевым
на том корабле,
на котором вы сами поплывете. О! Тогда не боялся бы ни бурь, ни подводных скал.