— По здешнему месту эти концы очень часто, сударь, бывают. Смотришь, это, на человека: растет, кажется… ну, так растет! так растет! Шире да выше, краше да лучше, и конца-краю, по видимостям, деньгам у него нет. И вдруг, это, — прогорит. Словно даже свечка,
в одну минуту истает. Либо сам запьет, либо жена сбесится… разумеется, больше от собственной глупости. И пойдет, это, книзу, да книзу, уже да хуже…
Неточные совпадения
Пантелей Егоров вдруг смолк. Он нервно семенил ногами на
одном месте и бросал тревожные взгляды на отца Арсения. Но запрещенный поп стоял
в стороне и тыкал вилкой
в пустую тарелку. На
минуту в комнате воцарилось глубокое молчание.
В-пятых, прежде правосудие предоставлялось уездным судам, и я как сейчас вижу толпу голодных подьячих, которые за рубль серебра готовы были вам всякое удовлетворение сделать. Теперь настоящего суда нет, а судит и рядит какой-то совершенно безрассудный отставной поручик из местных помещиков, который, не ожидая даже рубля серебром,
в силу
одного лишь собственного легкомыслия, готов во всякую
минуту вконец обездолить вас.
Осип Иваныч умолк на
минуту и окинул нас взглядом. Я сидел съежившись и как бы сознаваясь
в какой-то вине; Николай Осипыч, как говорится, ел родителя глазами. По-видимому, это поощрило Дерунова. Он сложил обе руки на животе и глубокомысленно вертел
одним большим пальцем вокруг другого.
Между прочим, Лукьяныч счел долгом запастись сводчиком.
Одним утром сижу я у окна — вижу, к барскому дому подъезжает так называемая купецкая тележка. Лошадь сильная, широкогрудая, длинногривая, сбруя так и горит, дуга расписная. Из тележки бойко соскакивает человек
в синем армяке, привязывает вожжами лошадь к крыльцу и направляется
в помещение, занимаемое Лукьянычем. Не проходит десяти
минут, как старик является ко мне.
В гостиной, вокруг Марьи Потапьевны, тоже собралось человек около десяти,
в числе которых был даже
один дипломат, сухой, длинный, желтый, со звездой на груди.
В ту
минуту, когда я вошел, дипломат объяснял Марье Потапьевне происхождение, значение и цель брюссельских конференций.
Генерал взглянул на Анпетова сначала с недоумением; но потом, припомнив те тысячи досад, которые он
в свое время испытал от
одних известий о новаторской рьяности молодого человека, нашел, что теперь настала настоящая
минута отмстить.
Поэтому, хотя он
в настоящую
минуту и не у дел, но считает карьеру свою далеко не оконченною, и когда проезжает мимо сената, то всегда хоть
одним глазком да посмотрит на него.
В моих глазах это было так ясно, что, если б зависело от меня, я, конечно, ни
одной минуты не колебался бы: я бы позволил…
И вот
в ту
минуту, когда страсть к наряду становится господствующею страстью
в женщине, когда муж, законный обладатель всех этих charmes, tant convoites, [столь соблазнительных прелестей (франц.)] смотрит на них тупыми и сонными глазами, когда покупка каждой шляпки, каждого бантика возбуждает целый поток упреков с
одной стороны и жалоб — с другой, когда, наконец, между обеими сторонами устанавливается полуравнодушное-полупрезрительное отношение —
в эту
минуту, говорю я, точно из земли вырастает господин Цыбуля.
Это признание подкрадывается незаметно,
в одну из тех
минут мечтательного сострадания,
в которые так охотно погружается женщина и которые Цыбули умеют отлично ловить. Des lors, la femme ne s'appartient plus.
Я не могу описать тебе, мой друг, что я почувствовала, когда прочла это известие. С'etait comme une revelation. [Это было словно откровение (франц.)] Помнишь, я писала тебе, что предчувствую катастрофу… et bien, la-voici! [и вот она! (франц.)] Я заперлась
в своей комнате и целый час, каждую
минуту повторяла
одно и то же: «Базен бежал! Базен бежал!» И потом: «Рюль… Рюль… Рюль…»
Сюрприз застал Володю немного врасплох (
в эту
минуту он только что начал загибать фразу:"следовательно, ежели с
одной стороны злоумышленники"…), и на мгновение он даже поморщился.
В самом деле, со дня объявления ополчения
в Удодове совершилось что-то странное. Начал он как-то озираться, предался какой-то усиленной деятельности. Прежде не проходило почти дня, чтобы мы не виделись, теперь — он словно
в воду канул. Даже подчиненные его вели себя как-то таинственно. Покажутся
в клубе на
минуту, пошепчутся и разойдутся.
Один только раз удалось мне встретить Удодова. Он ехал по улице и, остановившись на
минуту, крикнул мне...
Все трое разом зевнули и потянулись: знак, что сюжет начинал истощаться, хотя еще ни
одним словом не было упомянуто об ветчине. Меня они, по-видимому, совсем не принимали
в соображение: или им все равно было, есть ли
в вагоне посторонний человек или нет, или же они принимали меня за иностранца, не понимающего русского языка. Сергей Федорыч высунулся из окна и с
минуту вглядывался вперед.
Разговор внезапно оборвался. Эти перечисления до того взволновали моих спутников, что глаза у них заблестели зловещим блеском и лица обозлились и осунулись, словно под гнетом сильного душевного изнурения. Мне показалось, что еще
одна минута — и они совершенно созреют для преступления. К счастью,
в эту
минуту поезд наш начал мало-помалу уменьшать ход, и все сердца вдруг забились
в виду чего-то решительного.
Неточные совпадения
Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается. Оба
в испуге смотрят несколько
минут один на другого, выпучив глаза.
И
в ту же
минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч
одних курьеров!
Тут только понял Грустилов,
в чем дело, но так как душа его закоснела
в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть
в нее. Он даже заподозрил
в первую
минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев
в идолопоклонстве
одна осталась верною истинному богу.
В одном месте пожар уже
в полном разгаре; все строение обнял огонь, и с каждой
минутой размеры его уменьшаются, и силуэт принимает какие-то узорчатые формы, которые вытачивает и выгрызает страшная стихия.
Во всяком случае,
в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает долгом оговориться, что весь его труд
в настоящем случае заключается только
в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой
минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это
одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.