Цитаты со словом «я»
Область
поиска
поиска
Область
поиска
поиска
Положение мое, как русского фрондёра, имеет ту выгоду, что оно оставляет мне много досужего времени.
Никто от меня ничего не ждет, никто на меня не возлагает ни надежд, ни упований.
Я не состою членом ни единого благотворительно-просветительного общества, ни одной издающей сто один том трудов комиссии.
Я не обязан распространять ни грамотность, ни малограмотность, ни даже безграмотность; ни полезных сведений, ни бесполезных.
Никто не требует от меня ни проектов, ни рефератов, ни даже присутствия при праздновании годовщин, пятилетий, десятилетий и т. д.
Я просто скромный обыватель, пользующийся своим свободным временем, чтобы посещать знакомых и беседовать с ними, и совершенно довольный тем, что начальство не видит в этом занятии ничего предосудительного.
Знакомых у меня тьма-тьмущая, и притом самых разношерстных.
Не забудьте, что я ничего не ищу, кроме «благих начинаний», а так как едва ли сыщется в мире человек, в котором не притаилась бы хотя маленькая соринка этого добра, то понятно, какой перепутанный калейдоскоп должен представлять круг людей, в котором я обращаюсь.
Я жму руки пустоплясам всех партий и лагерей, и не только не чувствую при этом никакой неловкости, но даже вполне убежден, что русский фрондёр, у которого нет ничего на уме, кроме «благих начинаний» (вроде, например, земских учреждений), иначе не может и поступать.
В свою очередь, и знакомые мои, зная, что у всякого из них есть хоть какой-нибудь пунктик, которому я сочувствую, тоже не оставляют меня своими рукожатиями.
Приятели сходятся у меня и диспутируют.
Я слушаю эти диспуты и благодушествую.
А что, думаю я себе, подберу-ка я эти кусочки: может быть, что-нибудь из них да и выйдет!
Я знаю, впрочем, что не выйдет ничего.
Я знаю даже, что привычка подбирать дрянные кусочки — привычка негодная, изнурительная.
Я знаю все это, но и за всем тем — не только остаюсь при этой дурной привычке, но и виновным в преднамеренном бездельничестве признать себя не могу.
Во-первых, скажите, на какой такой «образ действия» я, русский фрондёр, могу претендовать?
Везде, куда бы я ни сунул свой нос, я слышу: что вы! куда вы! да имейте же терпение! разве вы не видите… благие начинания!
И это говорят мне без смеха, без озорства, без малейшего желания мистифировать меня.
Напротив того, я чувствую, что субъект, произносящий эти предостережения, сам ходит на цыпочках, словно боится кого разбудить; что он серьезно чего-то ждет, и в ожидании, пока придет это «нечто», боится не только за будущее ожидаемого, но и за меня, фрондёра, за меня, который непрошеным участием может скомпрометировать и «дело обновления», и самого себя.
Что должен я ощутить при виде этой благоговейной оторопи, если б даже в голове моей и вполне созрела потрясательная решимость агитировать страну по вопросу о необходимости ясного закона о потравах?
Очевидно, что прежде всего я должен ощутить ту же благоговейную оторопь, которую ощущает и предостерегающий меня субъект.
Он так благожелательно предостерегает меня от опасных увлечений — стало быть, и впрямь я рискую услышать: «фюить!», если не буду держать руки по швам.
Оторопелый, пораженный пророческим тоном предостережений, я впадаю в недоумение и инстинктивно останавливаю свой бег.
За минуту я горел агитационною горячкою и готов был сложить голову, лишь бы добиться «ясного» закона о потравах; теперь — я значительно хладнокровнее смотрю на это дело и рассуждаю о нем несколько иначе.
«А что, в самом деле, — говорю я себе, — ежели потравы могут быть устранены без агитации, то зачем же агитировать?
И вот я начинаю ждать, не зная, чего собственно я жду и когда должно произойти то, что я жду.
А так как, в ожидании, надобно же мне как-нибудь провести время, то я располагаюсь у себя в кабинете и выслушиваю, как один приятель говорит: надо обуздать мужика, а другой: надо обуздать науку.
Скажите, могу ли я поступить иначе?
Во-вторых, как это ни парадоксально на первый взгляд, но я могу сказать утвердительно, что все эти люди, в кругу которых я обращаюсь и которые взаимно видят друг в друге «политических врагов», — в сущности, совсем не враги, а просто бестолковые люди, которые не могут или не хотят понять, что они болтают совершенно одно и то же.
Как ни стараются они провести между собою разграничительную черту, как ни уверяют друг друга, что такие-то мнения может иметь лишь несомненный жулик, а такие-то — бесспорнейший идиот, мне все-таки сдается, что мотив у них один и тот же, что вся разница в том, что один делает руладу вверх, другой же обращает ее вниз, и что нет даже повода задумываться над тем, кого целесообразнее обуздать: мужика или науку.
Следовательно, если я и могу быть в чем-нибудь обвинен, то единственно только в том, что вступаю в сношение с людьми, разговаривающими об обуздании вообще, и выслушиваю их.
Но ведь не бежать же мне, в самом деле, на необитаемый остров, чтобы скрыться от них!
Я родился в атмосфере обуздания, я таинственною пуповиной прикреплен к людям обуздания.
От ранних лет детства я не слышу иных разговоров, кроме разговоров об обуздании (хотя самое слово «обуздание» и не всегда в них упоминается), и полагаю, что эти же разговоры проводят меня и в могилу.
Все относящееся до обуздания вошло, так сказать, в интимную обстановку моей жизни, примелькалось, как плоский русский пейзаж, прислушалось, как сказка старой няньки, и этого, мне кажется, совершенно достаточно, чтоб объяснить то равнодушие, с которым я отношусь к обуздывательной среде и к вопросам, ее волнующим.
Я до такой степени привыкк ним, что, право, не приходит даже на мысль вдумываться, в чем собственно заключаются те тонкости, которыми один обуздательный проект отличается от другого такового ж. Спросите меня, что либеральнее: обуздывать ли человечество при помощи земских управ или при помощи особых о земских провинностях присутствий, — клянусь, я не найдусь даже ответить на этот вопрос.
Я не понимаю, в чем состоит сущность его, не могу себе объяснить, зачем тут привлечен либерализм?
Мне кажется, что оба решения, на которые указывает вопрос, одинаково стоят на почве обуздания и различаются между собою лишь совершенно недоступною для меня диалектическою тонкостью.
Поэтому я с одинаковым равнодушием протягиваю руку как сторонникам земских управ, так и защитникам особых о земских повинностях присутствий.
Ведь и те и другие одинаково говорят мне об «обуздании» — зачем же я буду целоваться с одним и отворачиваться от другого из-за того только, что первый дает мне на копейку менее обуздания, нежели второй?
Лучше я дам каждому по копейке своих — и пускай себе они сотрясают воздух рассказами о преимуществах земских управ над особыми о земских повинностях присутствиями и наоборот…
Очень возможно, что я ошибаюсь, но мне кажется, что все эти частные попытки, направленные или к тому, чтобы на вершок укоротить принцип обуздания, или к тому, чтобы на вершок удлинить его, не имеют никакого существенного значения.
Я знаю, что многие удивятся, услышав, что к ним применяют эпитет «обуздывателей», но удивятся единственно потому, что слишком уж буквально понимают слово «обуздание».
Я совсем не отрицатель.
Я не отвергаю той пользы, которая может произойти для человечества от улучшения быта становых приставов или от того, что все земские управы будут относиться к своему делу с рачительностью.
Но я стою на одном: что частные вопросы не имеют права загромождать до такой степени человеческие умы, чтобы исключать вопросы общие.
Я думаю даже, что ежели в обществе существует вкус к общим вопросам, то это не только не вредит частностям, но даже помогает им.
Если хотите знать, которая из указанных выше двух категорий лгунов кажется на мой взгляд более терпимою, я, не обинуясь, отвечу: лгуны сознательные, лицемерные.
Я от души уважаю искренность, но не люблю костров и пыток, которыми она сопровождается, в товариществе с тупоумием.
Цитаты из русской классики со словом «я»
Синонимы к слову «я»
Предложения со словом «я»
- – Могу я узнать причину, побудившую вас на столь опрометчивый шаг? Вас кто-то обидел?
- – Мы оба сами пришли сюда в разное время. Так что, если тебе будет немного грустно, ты можешь поговорить с нами, – сказал я уже более ласково.
- Ночной лес был полон звуков и запахов жизни, но видеть я мог лишь то, на что падал свет моих ламп.
- (все предложения)
Значение слова «я»
Я1, нескл., ср. Название тридцать третьей, последней буквы русского алфавита.
Я2, меня́, мне, меня́, мной и мно́ю, обо мне, мест. личн. 1 л. ед. ч. 1. Употребляется для обозначения говорящим самого себя. (Малый академический словарь, МАС)
Афоризмы русских писателей со словом «я»
- Пусть всепобеждающая жизнь — иллюзия, но я верю в нее, и несчастья нынешнего дня не отнимут у меня веры в день грядущий. Жизнь победит — сколько рук ни налагалось бы на нее, сколько безумцев ни пытались бы ее прекратить. И разве не умнее: жить, хваля жизнь, нежели ругать ее — и все же жить!
- О, дайте вечность мне, — и вечность я отдам
За равнодушие к обидам и годам. - И радуюсь тому, что счастие чужое
Мне счастья моего милей, дороже вдвое! - (все афоризмы русских писателей)
Отправить комментарий
Значение слова «я»
Я1, нескл., ср. Название тридцать третьей, последней буквы русского алфавита.
Я2, меня́, мне, меня́, мной и мно́ю, обо мне, мест. личн. 1 л. ед. ч. 1. Употребляется для обозначения говорящим самого себя.
Предложения со словом «я»
– Могу я узнать причину, побудившую вас на столь опрометчивый шаг? Вас кто-то обидел?
– Мы оба сами пришли сюда в разное время. Так что, если тебе будет немного грустно, ты можешь поговорить с нами, – сказал я уже более ласково.
Ночной лес был полон звуков и запахов жизни, но видеть я мог лишь то, на что падал свет моих ламп.
- (все предложения)