Неточные совпадения
— Одно сведение латинского
языка не может удовлетворить разума, алчущего
науки.
Какое пособие к учению, когда
науки не суть таинства, для сведущих латинский
язык токмо отверстые, но преподаются на
языке народном!
— Но для чего, — прервав он свою речь, продолжал, — для чего не заведут у нас вышних училищ, в которых бы преподавалися
науки на
языке общественном, на
языке российском?
Как не потужить, — повторил он, — что у нас нет училищ, где бы
науки преподавалися на
языке народном.
Преподавая вам сведения о
науках, не оставил я ознакомить вас с различными народами, изучив вас
языкам иностранным.
Мы видели книги, до священных должностей и обрядов исповедания нашего касающиеся, переведенные с латинского на немецкий
язык и неблагопристойно для святого закона в руках простого народа обращающиеся; что ж сказать наконец о предписаниях святых правил и законоположений; хотя они людьми искусными в законоучении, людьми мудрейшими и красноречивейшими писаны разумно и тщательно, но
наука сама по себе толико затруднительна, что красноречивейшего и ученейшего человека едва на оную достаточна целая жизнь.
Некоторые глупые, дерзновенные и невежды попускаются переводить на общий
язык таковые книги. Многие ученые люди, читая переводы сии, признаются, что ради великой несвойственности и худого употребления слов они непонятнее подлинников. Что же скажем о сочинениях, до других
наук касающихся, в которые часто вмешивают ложное, надписывают ложными названиями и тем паче славнейшим писателям приписывают свои вымыслы, чем более находится покупщиков.
Да вещают таковые переводчики, если возлюбляют истину, с каким бы намерением то ни делали, с добрым или худым, до того нет нужды; да вещают, немецкий
язык удобен ли к преложению на оной того, что греческие и латинские изящные писатели о вышних размышлениях христианского исповедания и о
науках писали точнейше и разумнейше?
Сказав таким образом о заблуждениях и о продерзостях людей наглых и злодеев, желая, елико нам возможно, пособием господним, о котором дело здесь, предупредить и наложить узду всем и каждому, церковным и светским нашей области подданным и вне пределов оныя торгующим, какого бы они звания и состояния ни были, — сим каждому повелеваем, чтобы никакое сочинение, в какой бы
науке, художестве или знании ни было, с греческого, латинского или другого
языка переводимо не было на немецкий
язык или уже переведенное, с переменою токмо заглавия или чего другого, не было раздаваемо или продаваемо явно или скрытно, прямо или посторонним образом, если до печатания или после печатания до издания в свет не будет иметь отверстого дозволения на печатание или издание в свет от любезных нам светлейших и благородных докторов и магистров университетских, а именно: во граде нашем Майнце — от Иоганна Бертрама де Наумбурха в касающемся до богословии, от Александра Дидриха в законоучении, от Феодорика де Мешедя во врачебной
науке, от Андрея Елера во словесности, избранных для сего в городе нашем Ерфурте докторов и магистров.
Известившись о соблазнах и подлогах, от некоторых в
науках переводчиков и книгопечатников происшедших, и желая оным предварить и заградить путь по возможности, повелеваем, да никто в епархии и области нашей не дерзает переводить книги на немецкий
язык, печатать или печатные раздавать, доколе таковые сочинения или книги в городе нашем Майнце не будут рассмотрены вами и касательно до самой вещи, доколе не будут в переводе и для продажи вами утверждены, согласно с вышеобъявленным указом.
Когда Клагес видит в возникновении сознания, интеллекта, духа декаданс жизни, болезнь, он, в сущности, выражает на
языке науки и философии древнее сказание о грехопадении и утере рая, но натурализирует идею рая и думает, что он возможен в мире падшем.
Неточные совпадения
— Я не могу вполне с этим согласиться, — отвечал Алексей Александрович. — Мне кажется, что нельзя не признать того, что самый процесс изучения форм
языков особенно благотворно действует на духовное развитие. Кроме того, нельзя отрицать и того, что влияние классических писателей в высшей степени нравственное, тогда как, к несчастью, с преподаванием естественных
наук соединяются те вредные и ложные учения, которые составляют язву нашего времени.
Работа кипит: одни корабли приходят с экземплярами Нового завета, курсами
наук на китайском
языке, другие с ядами всех родов, от самых грубых до тонких.
Лопухов был какой человек? в гимназии по — французски не выучивались, а по — немецки выучивались склонять der, die, das с небольшими ошибками; а поступивши в Академию, Лопухов скоро увидел, что на русском
языке далеко не уедешь в
науке: он взял французский словарь, да какие случились французские книжонки, а случились:
Совершенно одинокий, Цеханович занимался там естественными
науками, собирал скудную флору Уральских гор, наконец получил дозволение перебраться в Пермь; и это уже для него было улучшение: снова услышал он звуки своего
языка, встретился с товарищами по несчастью.
Переходя рядом схоластических приемов, содержание
науки обрастает всей этой школьной дрянью — а доктринеры до того привыкают к уродливому
языку, что другого не употребляют, им он кажется понятен, — в стары годы им этот
язык был даже дорог, как трудовая копейка, как отличие от
языка вульгарного.