Неточные совпадения
И так двадцать медных копеек избавили миролюбивого
человека от следствия, детей моих от примера невоздержания во гневе, и я узнал, что рассудок
есть раб нетерпеливости.
Не успел я войти в почтовую избу, как услышал на улице звук почтового колокольчика, и чрез несколько минут вошел в избу приятель мой Ч… Я его оставил в Петербурге, и он намерения не имел оттуда выехать так скоро. Особливое происшествие побудило
человека нраву крутого, как то
был мой приятель, удалиться из Петербурга, и вот что он мне рассказал.
Но надежда, преследуя
человека до крайности, нас укрепляла, и мы, елико нам возможно
было, ободряли друг друга.
Человек тогда становится просто
человек: так, видя приближающуюся кончину, забыли все мы, кто
был какого состояния, и помышляли о спасении нашем, отливая воду, как кому споручно
было.
Человек робкия души и чувствовавший долго, может
быть, тягость удручительныя неволи рыдал, орошая слезами своими скамью, на которой ниц распростерт лежал.
Но, опомнясь, убедился воспоминовением многих примеров, что мое мщение
будет бесплодно, что я же могу прослыть или бешеным, или злым
человеком; смирился.
Не более недели тому назад я
был весел, в удовольствии, недостатка не чувствовал,
был любим или так казалося; ибо дом мой всякий день
был полон
людьми, заслужившими уже знаки почестей; стол мой
был всегда как великолепное некое торжество.
Неосновательность моя причиною
была, что я доверил лживому
человеку, который, лично попавшись в преступлении,
был от откупу отрешен, и, по свидетельству будто его книг, сделался, по-видимому, на нем большой начет.
— Я не внимал его речам, но он, усилясь надо мною и взяв меня с помощию своих
людей, вынес и положил в кибитку; но вспомня, что надобны мне деньги, дал мне кошелек, в котором
было только пятьдесят рублей.
Возможно ли, чтобы
были столь безумные судии, что для насыщения казны (можно действительно так назвать всякое неправильное отнятие имения для удовлетворения казенного требования) отнимали у
людей имение, честь, жизнь?
Я взялся за нянюшкино лекарство, но, не привыкнув
пить вдруг по пяти чашек, попотчевал излишне для меня сваренным молодого
человека, который сидел на одной со мной лавке, но в другом углу у окна.
Учение всем бы
было внятнее; просвещение доходило бы до всех поспешнее, и одним поколением позже за одного латинщика нашлось бы двести
человек просвещенных; по крайней мере в каждом суде
был бы хотя один член, понимающий, что
есть юриспруденция или законоучение.
— Вопрос: в естественном состоянии
человека какие
суть его права?
Но я худой живописец; или если бы я мог в чертах лица читать внутренности
человека с Лаватеровою проницательностию, то бы и тогда картина асессоровой семьи
была примечания достойна.
Во дворе
людей было один мальчик, купленный им в Москве, парикмахер дочернин, да повариха старуха.
Он избрал нарочно день торжественный, когда у него много
людей было в собрании; избрал нарочно для слова своего публичное собрание, надеяся, что тем разительнее убедит меня.
Следственно,
человек без отношения к обществу
есть существо, ни от кого не зависящее в своих деяниях.
Гражданин, в каком бы состоянии небо родиться ему ни судило,
есть и пребудет всегда
человек; а доколе он
человек, право природы, яко обильный источник благ, в нем не иссякнет никогда; и тот, кто дерзнет его уязвить в его природной и ненарушимой собственности, тот
есть преступник.
Не возрыдаешь ли ты, что сынок твой любезный с приятною улыбкою отнимать
будет имение, честь, отравлять и резать
людей, не своими всегда боярскими руками, но посредством лап своих любимцев.
Совершенно бесстрастный
человек есть глупец и истукан нелепый, невозмогаяй ни благого, ни злого.
У римлян
было похожее сему обыкновение, которое они называли амбицио, то
есть снискание или обхождение; а оттуда и любочестие названо амбицио, ибо поселениями именитых
людей юноши снискивали себе путь к чинам и достоинствам.
Но если у римлян обычай сей введен
был для того, чтобы молодые
люди обхождением с испытанными научалися, то сомневаюсь, чтобы цель в обычае сем всегда непорочна сохранилася.
Если ненавистное счастие истощит над тобою все стрелы свои, если добродетели твоей убежища на земли не останется, если, доведенну до крайности, не
будет тебе покрова от угнетения, — тогда воспомни, что ты
человек, воспомяни величество твое, восхити венец блаженства, его же отъяти у тебя тщатся.
— Вообрази себе, — говорил мне некогда мой друг, — что кофе, налитый в твоей чашке, и сахар, распущенный в оном, лишали покоя тебе подобного
человека, что они
были причиною превосходящих его силы трудов, причиною его слез, стенаний, казни и поругания; дерзай, жестокосердой, усладить гортань твою. — Вид прещения, сопутствовавший сему изречению, поколебнул меня до внутренности. Рука моя задрожала, и кофе пролился.
— Типографии у нас всем иметь дозволено, и время то прошло, в которое боялися поступаться оным дозволением частным
людям; и для того, что в вольных типографиях ложные могут печатаны
быть пропуски, удерживались от общего добра и полезного установления.
Сказав таким образом о заблуждениях и о продерзостях
людей наглых и злодеев, желая, елико нам возможно, пособием господним, о котором дело здесь, предупредить и наложить узду всем и каждому, церковным и светским нашей области подданным и вне пределов оныя торгующим, какого бы они звания и состояния ни
были, — сим каждому повелеваем, чтобы никакое сочинение, в какой бы науке, художестве или знании ни
было, с греческого, латинского или другого языка переводимо не
было на немецкий язык или уже переведенное, с переменою токмо заглавия или чего другого, не
было раздаваемо или продаваемо явно или скрытно, прямо или посторонним образом, если до печатания или после печатания до издания в свет не
будет иметь отверстого дозволения на печатание или издание в свет от любезных нам светлейших и благородных докторов и магистров университетских, а именно: во граде нашем Майнце — от Иоганна Бертрама де Наумбурха в касающемся до богословии, от Александра Дидриха в законоучении, от Феодорика де Мешедя во врачебной науке, от Андрея Елера во словесности, избранных для сего в городе нашем Ерфурте докторов и магистров.
И поистине не ожидал я сказанного от одетого в смурой кафтан, со бритым лбом. Но, желая удовлетворить моему любопытству, я просил его, чтобы он уведомил меня, как,
будучи толь низкого состояния, он достиг понятий, недостающих нередко в
людях, несвойственно называемых благородными.
Лучше бы мне
было возрасти в невежестве, не думав никогда, что есмь
человек, всем другим равный.
— Поющий сию народную песнь, называемую Алексеем божиим
человеком,
был слепой старик, седящий у ворот почтового двора, окруженной толпою по большей части ребят и юношей.
Изобилие плодов и произведений понудило
людей менять их на таковые, в коих
был недостаток.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого
человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены
были идти?
Пришлись они — великое // Избранным
людям Божиим // То
было торжество, — // Пришлись к рабам-невольникам:
Пей даром сколько вздумаешь — // На славу угостим!..» // Таким речам неслыханным // Смеялись
люди трезвые, // А пьяные да умные // Чуть не плевали в бороду // Ретивым крикунам.