Погода у нас ужасная: дождь, дождь и дождь! Вместо нестерпимых жаров, которые нас мучили здесь, теперь холода. Не простудись в твоих переездах.
Храни тебя бог! Целую тебя мильон раз и в глазки, и в щечки, и в губки.
Вот они на столе: тысяча сто. Ты съезди к ней сегодня и отдай собственноручно. Нате, мол, Зинаида Савишна, подавитесь! Только, смотри, и виду не подавай, что у меня занял,
храни тебя бог! А то достанется мне на орехи от кружовенного варенья! (Всматривается в лицо Иванова.) Ну, ну, не надо! (Быстро берет со стола деньги и прячет в карман.) Не надо! Я пошутил… Извини, ради Христа!
Behut Dich Gott, es hat nicht sollen sein! [“
Храни тебя Бог, это было бы слишком прекрасно! Храни тебя Бог, этому не суждено было быть!”]
К спорам прислушивайся, но в споры не вмешивайся.
Храни тебя бог от запальчивости и горячки, хотя бы даже в малейшем выражении. Гнев везде неуместен, а больше всего в деле правом, потому что затемняет и мутит его.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (бросаясь обнимать Софью). Поздравляю, Софьюшка! Поздравляю, душа моя! Я вне себя от радости! Теперь
тебе надобен жених. Я, я лучшей невесты и Митрофанушке не желаю. То — то дядюшка! То-то отец родной! Я и сама все-таки думала, что
Бог его
хранит, что он еще здравствует.
— Прощай, наша мать! — сказали они почти в одно слово, — пусть же
тебя хранит Бог от всякого несчастья!
Привет
тебе, премудрый, // Великий Берендей, // Владыка среброкудрый, // Отец земли своей. // Для счастия народа //
Богами ты храним, // И царствует свобода // Под скипетром твоим, // Владыка среброкудрый, // Отец земли своей. // Да здравствует премудрый, // Великий Берендей!
Да здравствует премудрый, // Великий Берендей, // Владыка среброкудрый, // Отец земли своей! // Для счастия народа //
Богами ты храним, // И царствует свобода // Под скипетром твоим!
— Покедова
бог хранил. У нас у всех так заведено. Да и дом каменный, устоит. Да
ты, Михей Зотыч, сними хоть котомку-то. Вот сюда ее и положим, вместе с бурачком и палочкой.