Сестра пишет, что в июне обещают перевести нас в Тобольск. Значит, в июле мы увидимся. С горестью пожмите руку доброму Матвею Ивановичу. Письмо Волконского сегодня посылаю в Тобольск. Туда, кажется, никто не писал. Адресую Бобрищеву-Пушкину. Мне вдруг попалась эта весть, так что почти не верится.
Неточные совпадения
Пушкин просит живописца
написать портрет К. П. Бакуниной,
сестры нашего товарища. Эти стихи — выражение не одного только его страдавшего тогда сердечка!.. [Посвящено Е. П. Бакуниной (1815), обращено к А. Д. Илличевскому, недурно рисовавшему. В изд. АН СССР 1-я строка так: «Дитя Харит и вображенья». Страдало также сердечко Пущина. Об этом — в первоначальной редакции пушкинского «19 октября», 1825: «Как мы впервой все трое полюбили».]
С Трубецкими я разлучился в грустную для них минуту: накануне отъезда из Иркутска похоронили их малютку Володю. Бедная Катерина Ивановна в первый раз испытала горе потерять ребенка: с христианским благоразумием покорилась неотвратимой судьбе. Верно, они вам уже
писали из Оёка, где прозимуют без сомнения, хотя, может быть, и выйдет им новое назначение в здешние края.
Сестра мне
пишет, что Потемкиной обещано поместить их в Тобольск. Не понимаю, почему это не вышло в одно время с моим назначением.
Писал к
сестре, не знаю, успеет ли она это устроить.
…
Сестра Annette мне
пишет, что надобно по последней выходке Лунина думать, что он сумасшедший…
Пишу к Горчакову; письмо мое доставит ему
сестра моя.
Назначение Тобольска с общего нашего согласия с Оболенским и по желанию
сестры Annette, которая, узнавши от меня, что Басаргин перебирается в Курган,
пишет мне, чтоб я окончательно просился в губернский город.
Все наши билеты,
пишет сестра, остались пустыми.
Сестры с тою же неисчерпаемой любовью
пишут ко мне… Бароцци с женой Михаилы отправились купаться в Гельсингфорс. Михайло с одной
сестрой Варей остался на бесконечных постройках своих.
Нарышкин с женой гостил у нас на даче трое суток, был у
сестры в Новгороде и оттуда ко мне
написал…
…Вы меня спрашиваете о действии воды. Оставим этот вопрос до свидания. Довольно, что мое здоровье теперь очень хорошо: воды ли, или путешествие это сделали — все равно. Главное дело в том, что результат удовлетворительный… Если б я к вам
писал официально, я бы только и говорил о водах, как это делаю в письмах к
сестре, но тут эта статья лишняя…
Бедный Вильгельм
написал целый ящик стихов, который я отправил в Екатеринбург к его
сестре.
Не знаю, как тебе высказать всю мою признательность за твою дружбу к моим
сестрам. Я бы желал, чтоб ты, как Борис, поселился в нашем доме. Впрочем, вероятно, у тебя казенная теперь квартира. Я спокойнее здесь, когда знаю, что они окружены лицейскими старого чекана. Обними нашего директора почтенного. Скоро буду к нему
писать. Теперь не удастся. Фонвизины у меня — заранее не поболтал на бумаге, а при них болтовня и хлопоты хозяина, радующегося добрым гостям. Об них поговорю с Николаем.
Менделеев вразумлен. Он часто
пишет с Колывани к своей
сестре. Доволен своим местом и понимает, что сам (независимо от вашего покровительства) должен устраивать свою службу.
Я ей уже
писал, что посылаю ей здоровье и труды от брата, который счастлив тем, что новая его
сестра считает его благодетелем, между тем как он сознает, что она ему благодетельствует.
Между тем отвсюду
пишут и воображают, что я уже в дороге.
Сестра говорит, что всякий день думает — пришлет Николай сказать, что я у него на даче их жду.
Писем Пушкина к моему отцу здесь нет; впрочем, я знаю, что некоторые бумаги остались в Воронежской губернии,
напишу к
сестре, чтобы она мне прислала их» (опубликовано с автографа из собрания Музея революции, Записках Пущина, 1927, стр. 18).]
— Вовсе этого не может быть, — возразил Бахарев. —
Сестра пишет, что оне выедут тотчас после обеда; значит, уж если считать самое позднее, так это будет часа в четыре, в пять. Тут около пятидесяти верст; ну, пять часов проедут и будут.
Возвращаясь с работы, я часто находил у себя записки, короткие и тревожные, в которых
сестра писала мне об отце: то он был за обедом как-то особенно задумчив и ничего не ел, то пошатнулся, то заперся у себя и долго не выходил.
Неточные совпадения
"В первый раз сегодня я понял, —
писал он по этому случаю Пфейферше, — что значит слова: всладце уязви мя, которые вы сказали мне при первом свидании, дорогая
сестра моя по духу!
Дома Кузьма передал Левину, что Катерина Александровна здоровы, что недавно только уехали от них сестрицы, и подал два письма. Левин тут же, в передней, чтобы потом не развлекаться, прочел их. Одно было от Соколова, приказчика. Соколов
писал, что пшеницу нельзя продать, дают только пять с половиной рублей, а денег больше взять неоткудова. Другое письмо было от
сестры. Она упрекала его за то, что дело ее всё еще не было сделано.
— Так вы жену мою увидите. Я
писал ей, но вы прежде увидите; пожалуйста, скажите, что меня видели и что all right. [всё в порядке.] Она поймет. А впрочем, скажите ей, будьте добры, что я назначен членом комиссии соединенного… Ну, да она поймет! Знаете, les petites misères de la vie humaine, [маленькие неприятности человеческой жизни,] — как бы извиняясь, обратился он к княгине. — А Мягкая-то, не Лиза, а Бибиш, посылает-таки тысячу ружей и двенадцать
сестер. Я вам говорил?
Борис. Кабы я один, так бы ничего! Я бы бросил все да уехал. А то
сестру жаль. Он было и ее выписывал, да матушкины родные не пустили,
написали, что больна. Какова бы ей здесь жизнь была — и представить страшно.
— Спасибо за комплимент, внучек: давно я не слыхала — какая тут красота! Вон на кого полюбуйся — на
сестер! Скажу тебе на ухо, — шепотом прибавила она, — таких ни в городе, ни близко от него нет. Особенно другая… разве Настенька Мамыкина поспорит: помнишь, я
писала, дочь откупщика?