Неточные совпадения
Официальные мои
письма все, кажется, к вам ходят через Петербург — с будущей
почтой буду отвечать Сергею Григорьевичу,
на днях получил его листок от 25 — го числа [Много
писем С. Г. Волконского к Пущину
за 1840–1843, 1855 гг., характеризующих их взаимную сердечную дружбу и глубокое, искреннее уважение — в РО (ф. 243 и Фв. III, 35), в ЦГИА (ф. 279, оп. I, № 254 и 255),
за 1842, 1854 и 1857 гг. напечатаны в сборниках о декабристах.] — он в один день с вами писал, только другой дорогой.
Много бы хотелось с тобой болтать, но еще есть другие ответы к
почте. Прощай, любезный друг. Ставь номера
на письмах, пока не будем в одном номере. Право, тоска, когда не все получаешь, чего хочется. Крепко обнимаю тебя. Найди смысл, если есть пропуски в моей рукописи. Не перечитываю —
за меня кто-нибудь ее прочтет, пока до тебя дойдет. Будь здоров и душой и телом…
За столом посадили их рядом, выпили их здоровье, и к вечеру не только вся дворня, но и все село Болдухино знало, что красавица барышня уже помолвлена тоже за красавца, по общему мнению, молодого и богатого барина Ардальона Семеныча Шатова; а как в тот день отправился в город нарочный
на почту за письмами, то и весь Богульск на другой же день узнал об этой важной новости.
Иларион читал, изредка получая по пятаку или гривеннику за обедню, и только уж когда поседел и облысел, когда жизнь прошла, вдруг видит, на бумажке написано: «Да и дурак же ты, Иларион!» По крайней мере до пятнадцати лет Павлуша был неразвит и учился плохо, так что даже хотели взять его из духовного училища и отдать в лавочку; однажды, придя в Обнино
на почту за письмами, он долго смотрел на чиновников и спросил: «Позвольте узнать, как вы получаете жалованье: помесячно или поденно?»
Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит
за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь
письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще
письмо не готово.
Письмо оканчивалось этой строкой. Райский дочитал — и все глядел
на строки, чего-то ожидая еще, стараясь прочесть
за строками. В
письме о самой Вере не было
почти ничего: она оставалась в тени, а освещен один он — и как ярко!
— Это была такая графиня, которая, из позору выйдя, вместо королевы заправляла, и которой одна великая императрица в собственноручном
письме своем «ma cousine» написала. Кардинал, нунций папский, ей
на леве-дю-руа (знаешь, что такое было леве-дю-руа?) чулочки шелковые
на обнаженные ее ножки сам вызвался надеть, да еще,
за честь почитая, — этакое-то высокое и святейшее лицо! Знаешь ты это? По лицу вижу, что не знаешь! Ну, как она померла? Отвечай, коли знаешь!
Пока Эйсмонды были
за границей, Ришар довольно часто получал об них известия от своего берлинского друга, который в последнем
письме своем,
на вопрос Ришара: что, нашла ли m-me Эйсмонд какое-нибудь себе облегчение и развлечение в путешествии, отвечал, что нет, и что, напротив, она страдает, и что главная причина ее страданий — это
почти явное отвращение ее к мужу, так что она малейшей ласки его боится.
Через неделю, когда доктор очень уж стал опасаться
за жизнь больного, она расспросила людей, кто у Павла Михайлыча ближайшие родственники, — и когда ей сказали, что у него всего только и есть сестра — генеральша Эйсмонд, а Симонов, всегда обыкновенно отвозивший
письма на почту, сказал ей адрес Марьи Николаевны, Катишь не преминула сейчас же написать ей
письмо и изложила его весьма ловко.